— Вопросов больше, чем ответов… Ты плохо выглядишь, Эли. Не лучше ли тебе прилечь? Слишком много волнений для одного дня.
— Тут ты прав, Джек, но… что мы скажем д'Ожерону?
— Что мы нашли уникальный и чертовски сложный навигационный инструмент, — усмехнулся Джеймс. — Ведь это — одно из назначений нашей находки, не так ли?
— Ты снова прав, насчёт остальных её назначений лучше не болтать…
Галка позволила себе отлёживаться чуть не до самого вечера. Но поспать как следует ей всё равно не дали.
— Капитан! — в дверь каюты требовательно постучались. — Паруса впереди по курсу!
На квартердек Галка поднималась уже через силу, но это была необходимость. Впереди по курсу могли быть как друзья, так и враги. «Гардарика» достигла района Рио-де-ла-Ачи, а там добывали жемчуг, и береговая охрана не дремала. Но показавшийся впереди корабль был слишком велик для береговой охраны. А раз так, то это…
— «Сварог»! — закричал марсовой. На «Гардарике» всех марсовых снабжали подзорными трубами, и они с высоты своего положения могли разглядеть куда больше, чем капитан со своего мостика. — Флага ещё не видать, но чёрный корпус — только у «Сварога»! Наши!
«Конец ещё одному приключению, — думала Галка, видевшая искреннюю радость команды «Гардарики». — И начало новому? Всё может быть… Я побеседую с Мигелем ещё разок, только потихоньку, чтоб месье Бертран не пронюхал. Испанец — человек простой, и напрямую в этом деле не замешанный. Потому врать не станет. А вытянуть из него при большом желании можно очень многое…»
В лучах заходящего солнца паруса «Сварога» казались золотыми. И поблёскивала позолоченная резная фигура на княвдигеде: богиня победы Ника, раскинувшая крылья… Свои.
И поблёскивала позолоченная резная фигура на княвдигеде: богиня победы Ника, раскинувшая крылья… Свои. Значит, скоро возвращение в Картахену, а там — обратный курс. В родную гавань.
Галка улыбнулась. Она о многом передумала, пока лежала у себя в каюте. И если всё пойдёт как нужно, то скоро слова «родная гавань» для многих из её людей обретут новый смысл. Тот самый, за который не стыдно и умереть.
11
Вот интересно, а будут потом историки всерьёз спорить, существовало ли Береговое братство, или это выдумка беллетристов? Ведь вычитала же я где-то мнение, что никакого такого братства не было, а были только отдельные бандитские группировки, подчинявшиеся лишь своим капитанам. Аргументация убила меня наповал: мол, не осталось никаких официальных документов с упоминанием этого братства. Хе-хе, а веке эдак в двадцать пятом будут спорить — существовали ли воровские «понятия» в двадцатом — двадцать первом веках? Ведь упоминания о них есть только в беллетристике, а не в документах с печатями и штампами. Что же тогда получается? Чтобы потом не было споров, мы, значит, должны зарегистрировать в Кайонне ООО «Береговое братство»? Оформить его законы в устав, нарисовать печать, провести выборы главы нашей компашки с протоколом собрания? Смех в зале. Это старая мафия грешила составлением всяческих бумажек и круглыми листами с подписями. А здешний народ — я имею в виду Мэйн — по большей части неграмотен. Крестики в своих матросских договорах рисуют или пальцы прикладывают. Но Береговое братство — реальность, как и его законы, передаваемые изустно. Без этого братства и его законов Морган был бы просто невозможен.
Да, на каждом корабле капитан устанавливает свои правила. Но всех пиратов Мэйна объединяет этот закон, регулирующий по большей части отношения между командами в случае общих операций, и порядок раздела добычи. Как раз из-за необходимости вести совместные рейды он и возник несколько десятилетий назад. Чаще всего собираются два, три, ну от силы четыре или пять капитанов, а договор у них скрепляется честным словом и выпивкой. Но Морган-то, идя на Панаму, собрал аж тридцать восемь бортов! Потому он первый составил договор в письменном виде. Я сама под ним подписалась, в числе прочих капитанов! А потом только продолжила традицию, когда собирала эскадру на Картахену. Законы братства регулируют ещё и отношения капитана с командой, и их права с обязанностями, и общие правила распределения добычи внутри команды, и ещё много чего. Так что без них была бы полная анархия. Каждый капитан дудел бы в свою дудку, и флибустьеры попросту никогда не вылезли бы из ранга мелких курокрадов, воюя каждый сам за себя и со всем миром…
— Не слишком ли много почестей для разбойницы, господин губернатор?
— Вы несправедливы, маркиз. Мадам Спарроу трудно причислить к разбойникам: для этого амплуа она слишком сложна.
Ментенон лишь скривил губы в невесёлой усмешке. Обстоятельства вынудили его пойти на некое соглашение с дамой в адмиральском звании, но от этого его отношение к пиратам нисколько не изменилось. Все они, в его представлении, были достойны лишь одного — петли. Впрочем, если их действия можно обратить себе в выгоду, то с петлёй пока можно повременить. Но чтобы разбойницу встречали как полководца после крупной победы — такое он наблюдал впервые.
— Я знаю, о чём вы думаете, маркиз, — а этот д'Ожерон тоже непростой человек. — Если вы полагаете, будто силу, собранную мадам Спарроу, можно использовать в личных целях, то вы заблуждаетесь.