* * *
Для Северной пустоши история со странным появлением иноземной судовой рати и колдунов на берегу Невы закончилась. Чародеев частью порубил, частью полонил засечный наряд, ратники сами ушли на Березовый остров, зачинщик крамолы найден и схвачен. Остались только две привычные беды — свены и орден. Но с ними порубежники не один век знаются, на русскую землю не допустят. Не впервой.
Глава 20. Сентябрь
Отдохнув внизу, у начала винтовой лестницы, монах откинул темный капюшон, скрывавший совершенно лысую, с несколькими бородавками на темечке голову и, придерживаясь рукой за стену, начал тяжело начал подниматься наверх. Уже не один десяток лет, как тихо, во сне отпустил свою душу к Господу игумен Афанасий, наложивший когда-то епитимью на молодого и излишне шумного послушника; уже покинули этот мир монахи, знавшие первого игумена монастыря или помнившие истинный смысл его указаний — а для Иннокентия так ничего и не изменилось: каждый раз, после утренней и дневной трапезы он идет за аналой и по бесконечным ступеням поднимается на самый верх, в небольшую келью на куполе собора, где ноне хранятся монастырские хозяйственные и летописные книги. Епитимья, воспринятая поначалу как наказание, спустя несколько лет стала смыслом жизни монаха, и он даже в самом дальнем, сокровенном уголке своей души не помышлял снести книги вниз, в одну из освободившихся келий, и вести свои записи там, не тратя силы и время на бесконечное каждодневное восхождение.
Закончилась лестница. Узкий коридор устремился направо, к колокольне, а монах, кряхтя, согнулся, пролез в прямоугольное отверстие, обогнул купол по краю и стал подниматься еще выше, к небольшой комнатке под вскинутым к небу крестом. Еще немного, и он толкнул незапертую дверцу и шагнул внутрь. С облегчением опустился на трехногий табурет, стоящий перед квадратным столом.
Один стол, один писец и книги — больше ни на что не оставалось места в этой маленькой каморке. Зато из восьми окон, затянутых тщательно выскобленным бычьим мочевым пузырем текло достаточно света, чтобы монах мог почти весь год обходиться без свечей.
Иеромонах Инокентий, пытаясь отдышаться, взглянул на страницы открытой перед ним книги:
«Дошли до нас вести, что царь Иван Васильевич взял с собой в поход на Казань Донскую икону Богоматери из Успенского собора в Коломне, и благодаря силе ее чудотворной пала твердыня басурманская. А икону Государь с полными почестями вернул в Москву и поместил в Благовещенский собор.
Дошли до нас вести, что в Холмогорах был пойман купец именем Данилов, замысливший двугривенные пищали числом восемь в Германию отвезть и там продать.
А икону Государь с полными почестями вернул в Москву и поместил в Благовещенский собор.
Дошли до нас вести, что в Холмогорах был пойман купец именем Данилов, замысливший двугривенные пищали числом восемь в Германию отвезть и там продать. Оного Данилова высекли его площади кнутьем и посадили в темницу, а после Троицына дня сожгли.
Дошли до нас вести, что выгорело августа шестого во Пскове Полонище, начиная от Взвоза до Нового Торгу и до Свиных ворот с 12 церквами, и остался цел только Златоустовский Медведев монастырь.
Дошли до нас вести, что заключен новгородцами торговый договор на семнадцать лет с ливонцами. При подписании оного были трое псковских старост, Богдан Ковырин, Назар Глазатой, Андрей Акиндинов. Ливонцам не дозволено держать корчмы на Псковской земле, а псковичам не дозволено установлять цены товарам у ливонских купцов, и ливонцам у псковских колупать воск, кроме разве немного на опыт, и псковичей выше десяти рублей в ливонских городах не судить, но давать на поруки и относиться к государевым наместникам, а церкви русские и домы в ливонских городах везде беречь.
Дошли до нас вести, что была в Северной пустоши чрезвычайная засуха целые два месяца, июль и август. Ключи и болота иссохли, и леса горели, солнце казалось багровым, от смрада задыхались и птицы, и люди.
Дошли до нас вести, что высадились на реке Неве свены, числом более двух сотен, сожгли одну деревню, а иную пограбили, после чего обратно ушли. Государев человек Семен Зализа из оных двух чародеев поймал, кои были расспрошены в Копорье с пристрастием. Один из языков при этом помер, а другой отправлен в Москву в Разбойный приказ.
Дошли до нас вести, что в Снетогорском монастыре освящена каменная церковь во имя Св. Николая с папертью, а в городе Опочке построены две церкви во имя Преподобного Сергия и Святыя Параскевы.
Дошли до нас вести, что с октября сего года до осени следующего был во Пскове великий мор железою, от которого в одних кладбищах погребено счетом 25000 человек, кроме без счету беспрестанно погребаемых по буям. Новгородцы из осторожности выгнали от себя псковских купцов и запретили им приезд под страхом сожжения и самого купца, и его товаров. Но язва перешла и туда.
Дошли до нас вести, что вылит для соборной Троицкой церкви колокол, именуемый Красный, а другой колокол на место именовавшегося Корсунским и в Москву свезенного прислан от великого князя».
Да, прошедший год оказался долгим и трудным для земель Водьской пятины. Но, волею Божией, вчера закончился и он, год семь тысяч шестидесятый от сотворения мира. Настало первое сентября семь тысяч шестьдесят первого года.