Конг вообще плохо переносил насмешки, а уж со стороны мерзких рептилий и подавно не собирался такого терпеть. Одним плавным движением он снял пистолет с предохранителя и тремя выстрелами разнес в щепки подголовник стула, на котором сидел Номер Первый. Бесенку в лицо полетели щепки и искры, оглушительное эхо еще долго перекатывалось в закрытом помещении.
Минерва пришла в ярость. Она начала выражать свое возмущение задолго до того, как кто-то смог ее услышать.
— Убирайся отсюда, Конг! Пошел вон!
Когда у всех перестало звенеть в ушах, она все еще кричала что-то в том же духе. Однако Конг и не думал подчиняться, и Минерва перешла на тайский:
— Я говорила отцу, чтобы он не нанимал тебя. Ты слишком импульсивен и склонен к насилию. Мы производим здесь научный эксперимент. Если демон погибнет, он не будет представлять для меня ни малейшей ценности. Тебе понятно, мистер Сорвиголова? Мне необходимо наладить контакт с нашим гостем, поэтому тебе придется уйти, ты пугаешь его. Уходи немедленно, иначе наш контракт будет расторгнут. Я не шучу.
Конг потер переносицу. Ему пришлось выскрести до донышка все жалкие остатки своего терпения, чтобы удержаться от соблазна избавиться от этой надоедливой девчонки прямо сейчас. Да, конечно, потом пришлось бы иметь дело с ее телохранителями, но Конг был не прочь попытать счастья в хорошей драке. Однако было бы крайне глупо ставить под угрозу весь замысел, поддавшись порыву. Ничего, он вполне сможет вытерпеть еще несколько часов.
А пока придется обойтись тем, что еще раз напомнить маленькой негодяйке, кто здесь главный.
Конг достал из кармана брюк зеркальце и пригладил волосы. Он всегда щедро мазал их гелем, чтобы они топорщились колючими шипами.
— Сейчас я уйду, девчонка, но предупреждаю: не смей так со мной разговаривать! Как бы тебе не пришлось пожалеть об этом.
Минерва изобразила неприличный жест.
— Как угодно, — сказала она по-английски.
Конг убрал зеркальце в карман, подмигнул бесенку и ушел. Номера Первого его подмигивание ничуть не успокоило, даже напротив. В мире демонов принято подмигивать противнику перед решающим боем, подтверждая свое намерение прикончить его. У Номера Первого создалось совершенно четкое впечатление, что у этого человека со странной прической были такие же планы.
Минерва глубоко вздохнула, несколько минут помолчала, приводя нервы в порядок, и продолжила беседу с пленником.
— Начнем сначала. Как тебя зовут?
Номер Первый подумал и решил, что никому не навредит, если ответит на этот вопрос.
— У меня нет настоящего имени, потому что я не смог трансформироваться. Раньше это меня беспокоило, но теперь я понимаю, что беспокоиться следует о другом.
Минерва поняла, что ее вопросы должны быть более четкими.
— Как тебя называют другие?
— Другие люди или другие демоны?
— Демоны.
— А-а, понятно. Они называют меня Бесенок Номер Один. Или просто Номер Первый.
— Номер Первый?
— Именно так. Не слишком приятное имя, но другого у меня нет. Я утешаю себя тем, что оно лучше, чем Номер Второй.
— Понимаю. Итак, Номер Первый, полагаю, тебе не терпится узнать, что здесь происходит.
Номер Первый распахнул глаза и с мольбой уставился на девочку.
— Да, прошу вас, скажите мне.
— Хорошо. — Минерва устроилась напротив своего пленника. — Итак, два года назад здесь материализовался один тип из твоего племени. Просто появился среди ночи на стоявшей во дворе статуе д’Артаньяна. Ему повезло, что он не погиб. Шпага д’Артаньяна вонзилась ему в плечо, сломалась, и острие осталось в ране.
— Шпага была серебряной? — спросил Номер Первый.
— Верно. Конечно, потом мы поняли, что именно серебро задержало его в этом измерении, не дало вернуться в собственное время и пространство. Этот демон, как ты уже понял, был Абботом. Мои родители хотели вызвать жандармов, но я уговорила их внести бедное полумертвое существо в дом. У папы здесь есть небольшая операционная, в которой он оперирует своих наиболее параноидальных пациентов. Он обработал ожоги Аббота, но острие шпаги осталось в плече, и папа заметил его только через несколько недель, сделав рентген, когда плечо стало нарывать. За Абботом было весьма интересно наблюдать. Первые несколько дней он впадал в безумие, стоило только кому-нибудь из нас подойти к нему ближе. Он пытался убить нас всех и клялся в том, что его армия уже на подходе, чтобы стереть человечество с лица земли. И еще он часто принимался спорить с самим собой. Это не было простым раздвоением личности. В его теле словно жили двое, воин и ученый. Воин бесновался и метался, и вдруг ученый перехватывал контроль над телом и начинал писать на стене сложные формулы. Я поняла, что наткнулась на нечто важное. Нечто революционное. Я обнаружила новый биологический вид, вернее, заново открыла старый. И если Аббот действительно намеревается наслать на нас армию демонов, то только я могу спасти множество жизней, жизней людей и демонов. Однако я ведь всего лишь ребенок, мне никто не поверил бы. Вот если бы я смогла все записать и представить информацию Нобелевскому комитету в Стокгольме, то получила бы премию по физике и добилась бы, чтобы демонов объявили охраняемым видом. Мне доставит некоторое удовольствие спасти целый вид… Кроме того, никому из детей еще не присуждали премию, даже великому Артемису Фаулу.
Мне доставит некоторое удовольствие спасти целый вид… Кроме того, никому из детей еще не присуждали премию, даже великому Артемису Фаулу.
Номер Первый был несколько озадачен.