— Что она высматривает? — спросил Дворецки.
Артемис не задавался таким вопросом, по/
тому что точно знал, что ищет эта поразительная девушка.
— Она пытается увидеть нас, старина. Если бы это был твой дом, ты бы заранее подумал о том, где может спрятаться шпион, верно?
— Конечно. Потому мы сейчас лежим здесь, хотя идеальным было бы место чуть выше по склону, рядом с той грудой камней. Однако любой уважающий себя специалист по безопасности просчитал бы это и установил там ловушку. Так что я предпочел ему нашу нынешнюю позицию.
Взгляд Минервы, скользнув по груде камней, остановился на кустах, за которыми прятались Артемис с телохранителем. Она, конечно, не могла их видеть, но вычислила наблюдательный пункт благодаря великолепным логическим способностям.
Пристально разглядывая прелестное лицо девочки, Артемис с удивлением отметил, что ему приятно любоваться ею, хотя эта особа только что захватила в плен его друга. Ох уж эти гормоны…
Минерва улыбалась. Ее глаза сверкали и, казалось, дразнили Артемиса через разделявшую их долину. Потом она заговорила по-английски. Артемису и Дворецки, отлично умевшим читать по губам, не составило труда уловить смысл короткой фразы.
— Ты понял, Артемис? — спросил Дворецки.
— Я понял. Она нас перехитрила.
«Твой ход, Артемис Фаул», — сказала Минерва.
Дворецки прислонился спиной к стенке канавы и отряхнул рукава.
— Я думал, что тебе нет равных, Артемис, но эта девочка действительно умна.
— Да, — согласился Артемис. — Она гениальная юная преступница.
В штабе Восьмого отдела, глубоко под землей, застонал Жеребкинс:
— Потрясающе. Теперь вас таких двое.
Глава 8
БЕСКРОВНАЯ ПОБЕДА
Шато Парадизо
Номеру Первому снился чудесный сон. Во сне его мать устроила ему вечеринку в честь выпуска из колледжа колдунов. Еда была первоклассной. Ничего сырого, и даже бо’льшая часть дичи была убита до того, как угодила в котел или на вертел.
Он хотел взять себе жареного фазана, поданного в корзинке и обложенного булочками с кунжутом (совсем как в «Шпалерах леди Хизерингтон Смит»), как вдруг оказалось, что блюдо маячит где-то далеко-далеко. Ощущение было такое, будто само пространство между ним и фазаном растянулось.
Номер Первый попытался догнать блюдо, но оно все удалялось и удалялось, а потом у него почему-то отказали ноги. Посмотрев вниз, он с ужасом увидел, что все его тело до самых подмышек стало каменным. Вирус окаменения распространился по груди и уже подобрался к шее. Бесенку хотелось закричать, но он не решился, опасаясь, что скоро и его губы станут каменными. Что может быть кошмарнее, чем превратиться в камень с навечно застрявшим в горле криком…
Потом Номер Первый все-таки открыл рот и закричал.
Билли Конг, наблюдавший за ним, вольготно развалившись в кресле, поднял взгляд к видеокамере на потолке и щелкнул пальцами.
— Урод проснулся, — сообщил он — И, судя по всему, хочет к мамочке.
Номер Первый перестал кричать, когда в легких у него кончился воздух. Какая досада, право слово: начать с устрашающего воя и закончить поросячьим визгом.
«Отлично, — подумал Номер Первый. — Я жив и нахожусь в мире людей. Пора оглядеться и выяснить, насколько глубоко я увяз в свином навозе».
И он осторожно приоткрыл глаза, боясь увидеть нечто большое и твердое, несущееся прямо ему в лицо. А увидел он, что находится в небольшой пустой комнате. На потолке были укреплены прямоугольные штуковины, которые светили с силой тысячи свечей, а на одной из стен висело огромное зеркало. Еще он увидел человека, возможно ребенка, и, пожалуй, женского пола. На голове у существа была смешная копна белокурых кудряшек, а на руках — по лишнему пальцу. Одето оно было в исключительно непрактичный, похожий на тогу наряд и башмаки на пористой подошве с вышитыми по бокам молниями. В комнате находился еще один человек — сутулый худой мужчина, который сверлил бесенка недобрым взглядом, отбивая носком ноги быстрый ритм. Номер Первый завороженно уставился на шерсть у него на голове — глаза бесенка различили не менее полудюжины оттенков. Павлин, да и только.
Номер Первый хотел поднять руки и показать, что он безоружен, но это не так-то легко сделать, если тебя примотали к стулу веревкой.
— Я привязан к стулу, — сказал он извиняющимся тоном, словно это была его вина.
К сожалению, произнес он эту фразу на гномьем языке да еще и на демонском диалекте. Людям могло показаться, что он пытается избавиться от застрявшего в горле комка мокроты.
Тогда Номер Первый решил больше рта не открывать, а то, чего доброго, ляпнет что-нибудь не то и людям придется предать его ритуальной казни. К счастью, девочке не терпелось завязать разговор.
— Привет, я Минерва Парадизо, а это мистер Конг, — сказала она. — Ты меня понимаешь?
Номеру Первому это показалось полной тарабарщиной. Ни одного знакомого слова из «Шпалер леди Хизерингтон Смит».
Он улыбнулся, чтобы дать ей понять: он видит, как она старается, и ценит ее усилия.
— Ты говоришь по-французски? — спросила светловолосая девочка и тут же перешла на другой язык: — А по-английски?
Номер Первый встрепенулся — вот это уже звучало знакомо. Интонации показались ему странными, но сами слова встречались в книге.