— Зажигай! — произнес Баген твердо.
Олег посмотрел на толпу; сотни глаз смотрели на него, в них горела тупая гипнотическая вера, смешанная со странной завистью. Все улыбались ему, оставлявшему грешный мир, приказывающему им долго жить во искупление грехов своих. Олег вдруг понял, что сейчас поддастся общему безумию; но ноги словно налились свинцом, и он продолжал стоять, надеясь, что боль приведет его в чувство.
Латник, державший ослепительно пылавший факел — страх заставил Олега вновь ощутить свои ноги, страх, что костер сгорит слишком быстро! — начал медленно, торжественным шагом приближаться к костру. Музыку бы, подумал Олег, переводя дух: он уже полностью владел собой, готовый к действию. Но как? Где посланник? Хотя… ведь это и есть критическая ситуация!
Он не допустит, чтобы я сгорел!
Олег содрогнулся, поняв, что за мысль только что пришла ему в голову. Внешне он казался невозмутимым, спокойно, даже с некоторым восторгом ждущим Вознесения.
Латник подошел к самому костру и поднес факел к политым маслом сухим поленьям. Пламя стремительно взметнулось вверх, заставив Олега отшатнуться. И тут же из толпы раздался крик, похожий на крик человека, только что выплюнувшего кляп:
— А-а-а-а-лег! Беги!
Хамп, узнал Олег голос. Значит, все-таки Хамп?
Больше он ничего подумать не успел. Какое-то движение позади, что там? кажется, внешняя стена… резкий поворот, что-то цепляет за одежду, уже вспыхнувшую — проклятая Офелия! — багор? — почему?
Не устояв на ногах, Олег покатился с быстро разгорающегося костра, влекомый металлическим крючком на длинной ручке. Он узнал это орудие, он видел такое же у одного из подручных Герта.
Плюх!
Олег свалился прямо в огромную открытую бочку, полную ароматного тритского вина. Одежда мигом погасла.
— Быстрее, быстрее! — Олег узнал голос Герта и пулей выскочил из бочки.
Так… Еще и Герт! Или… Мысль эта казалась безумной.
Неужели они спасают меня просто как друга?
Он твердо встал на ноги, повысив темп восприятия. Мир вокруг застыл в огромную живую картину.
Колодец двора, озаренный огромным костром — пламя на Офелии ярко-желтое, непривычное, лишь окаймленное алым, — в сером сумраке тритского рассвета; грубые камни мостовой; сзади стена, сложенная из огромных черных блоков, слева башня и темное пятно проезда; справа деревянные, черные от старости строения, видимо, конюшня и крытый двор; прямо — отблескивающий фасад резиденции герцога, на балконе — отец Туринг и все семейство орт Трит, даже младенец на руках у какой-то женщины, печальные, но просветленные лица — как будто чужая смерть сделает осмысленной их жизнь; повсюду — челядь, латники, нищие-прихлебалы, лохмотья и роскошь, и над всем — запах, крепкий запах болотной грязи и пота; посреди толпы, безмолвно замершей в экстазе, возвышается, воздев руки к небу, Баген, худой, исполненный какой-то пронзительной силы, голова его медленно поворачивается направо, на губы ложится изгиб изумления справа возвышается, полуприсев — сейчас бросится вперед — Хамп дель Райг, с открытым ртом, все еще кричащим:
— Беги! Беги!
А сзади, кажется, приоткрыты главные ворота, и за ними — ров, всего метров шесть глубины, хотя нет — Герт, Хамп.
.. и если будет погоня, нужны лошади… значит, мост!
Хамп дель Райг уже готов был прыгнуть в костер, когда пронзительный холод сковал его мозг, и в ушах четко отпечатались слова: «В конюшню, и три лошади к мосту!». Это не было звуком, но Хамп знал — это приказ Олега. Секундой спустя он бросился его выполнять.
— Опустим мост, — быстро сказал Олег Герту. — Хамп приведет лошадей.
— Зачем? — возразил было Герт. — Спрячемся, они скоро очнутся…
— А вдруг не очнутся? — Олег услышал страх в своем голосе. Он до сих пор не мог забыть собственного оцепенения там, на костре. Как и всякий массовый гипноз, религиозный транс, опутавший обитателей замка орт Трит, был всемогущ.
Герт тоже почувствовал этот страх, всмотревшись в стоящих вокруг людей. Миг он колебался, потом повернулся и побежал к воротам.
Олег понимал, что спасти их может только скорость. Рано или поздно Баген решит, что делать с неслыханным отступником, отказавшемся от милости Иерона, и толпа в двести человек ринется вдогонку за своим искупителем завершить вознесение или воздать почести, разницы не было.
Мост опустился на удивление быстро, как будто все детали огромного механизма были тщательно смазаны. Обилие кислорода, сообразил Олег, обычное железо мигом ржавеет, вот и используют бронзу. Он бросил быстрый взгляд назад. Баген стоял в образовавшейся вокруг него пустоте, закрыв лицо руками, и — Олег не поверил глазам, неужели?! — плакал.
Но остальные!
Страх, уже давно поселившийся в сердце, вновь сжал его. Эти глаза с жаждой убийства, эти раскрытые рты, извергающие проклятия, эти сжатые кулаки. Люди медленно двигались к воротам, изнутри еще не было видно, что мост опущен, и никто не торопился. Хамп дель Райг, ведший под уздцы трех лошадей, был пропущен без единого вопроса — он попал в ритм этого почти мистического движения.
— Великий Длитель! — прошептал рядом Герт. Его била мелкая дрожь. — Я никогда не видел ничего подобного!