Даже естественные трудности концентрационного лагеря, разбитого в пяти километрах от города, такие как неизбежный голод, вши, жара днем и холод ночью, плохое состояние раненых и болезни, едва не перерастающие в эпидемии, не заставили всех этих людей с белыми волосами и изумительно яркими зелеными глазами помогать вчерашним противникам — людям.
Но, осознав безвыходное положение, в котором оказался Ростик, не способный тащить транспорт к пернатым в одиночку, а тем более прознав про возможность получить пять, как минимум, зеркал в случае удачи для своих дальнейших опытов, Дондик, а за ним и Казаринов согласились помочь. Последний, прикинув, что «в рабство» его продают ненадолго, пошипел от огорчения, но уже через четверть часа вышел к Росту в полетном шлеме и теплой куртке.
Экспедиция продолжалась. Они поднялись вертикально, сделали круг над городом, чтобы точнее научиться взаимодействовать, и понеслись над водой. Непонятно почему, но Ростику, когда он сидел в кабине стрелка, над котлом, за пилотами, в подобных полетах все представлялось простым и очень медленным. И вдруг, когда он очутился на месте первого пилота, эта работа стала казаться захватывающе напряженной и очень стремительной. Именно так — стремительной.
И все время приходилось серьезно стараться, чтобы они двигались еще быстрее, потому что черные треугольники шли по бокам прямо с черепашьей скоростью, лениво и едва ли не насмешливо наблюдая за стараниями Роста выдерживать хотя бы сравнимую скорость. Наконец, почувствовав, что тельняшка у него на спине стала мокрее воды снизу, Рост сдался.
— Давай спокойнее, Казаринов, — предложил он. — Я не очень-то уверен, что продержусь в таком темпе до города пернатых.
— А мы в один такой город полетим? — спросил Казаринов, принимая на себя главную работу за рычагами, и с гораздо большим успехом, как чуть ревниво заметил Ростик.
И тут же понял, что всяким там ревностям не может быть места. Казаринов правильно сделал, что задал этот вопрос. Рост и сам уже удивлялся, что не задал его себе раньше. Вероятно, на него давил авторитет Пушкарева, который заметил только один выброс стеклянного тумана в воздух.
Вероятно, на него давил авторитет Пушкарева, который заметил только один выброс стеклянного тумана в воздух. Но он мог не заметить другие подобные выбросы. А это значило, что у пернатых такой работою могли заниматься и другие города… Вернее, все-таки гнездовья. И их все нужно было обследовать. Теперь для этого была возможность — вряд ли пернатые начнут нападать на треугольные крейсера человечества.
Стоп, сказал себе Рост, Это тоже не факт. Может, они, как часто уже бывало, поторопились. Может, им следовало не мчаться вот так с бухты-барахты за зеркалами, а облететь территорию пернатых, выяснить их отношение к возросшей силе человечества, нанести на карту другие мастерские? Если имеющихся сил оказалось бы недостаточно, то следовало подождать, пока на заводе Поликарп отремонтирует два других крейсера, и тогда в количестве четырех треугольников они представляли бы собой более внушительное зрелище…
В общем, все это следовало проверять конкретной ситуацией. Но раз уж они решили лететь, то этот полет и следовало сделать проверкой. На том Рост и решил успокоиться. Чтобы занять себя, а скорее всего, чтобы отвлечься, он накрутил ручку радиостанции, установленной в его машине за креслом пилота, и вдруг — о чудо! — связь с крейсером Кима установилась молниеносно. Не теряя времени, Рост попробовал растолковать другу идею.
Судя по всему, Ким думал так же, вернее, решил, что это уже обмозговал Рост. Он удивился, почему об этом не возникло толковища на земле, но, если уж зашел разговор — тем более связь стояла отменная, — он высказался в том смысле, что двух машин, скорее всего, достаточно, чтобы сражаться почти с любым количеством летающих наездников бегимлеси. А разведку других подобных городов они с Евой проведут хоть сейчас.
— Сейчас не нужно, — вдруг отозвался в наушниках голос Евы. Оказалось, она слышала этот разговор, потому что настройка ее рации «висела» на той же частоте.
Это было удивительно — они могли находиться в эфире втроем. Вообще-то пилотские рации, которые установили на крейсера и на этот транспорт, такой технической возможностью обладали. Их еще со времен войны делали, как правило, многоканальными. Но возможность связи в Полдневье почти никогда не обеспечивала это многоголосье. А теперь вдруг… Ну что же, для дела это было хорошо. Очень хорошо, все-таки Росту легче будет вести переговоры с пернатыми, если ребята наверху будут понимать происходящее не только по его жестикуляции, но и исходя из комментариев Казаринова.
— Это почему? — спросил Ким. — Что нам мешает?
— Вот увидят летающие страусы, что над ними ползет Рост на своей колымаге, а ты болтаешься где-то за тридевять небес, мигом устроят ему красивую жизнь, — объяснила свой отказ Ева.
— Так ты же можешь оставаться со своим драгоценным Ростом, — отозвался Ким. — Я один в округе побегаю.
— И все-таки, Ким, оставайся-ка лучше с нами, — решил Ростик. — Не стоит судьбу испытывать.