Председатель сел, повелительно рассадил свою свиту. Потом оглядел собравшихся, кому-то улыбнулся, да так, что очень напомнил того, с желтыми зубами, а иным просто кивнул. Потом резковато, чуть более властно, чем было нужно, приказал:
— Ну все, начинаем. Рассаживайтесь, очень мало времени. Город нужно восстанавливать… — Потом увидел Ростика, Кима, Еву и Поликарпа. — Ага, вот и наши герои.
Город нужно восстанавливать… — Потом увидел Ростика, Кима, Еву и Поликарпа. — Ага, вот и наши герои. Да, герои. — Он еще раз осмотрел собравшихся, словно выискивал, кто будет с ним спорить, но таких не нашлось. — Они спасли не только город, они спасли наше будущее. По крайней мере, на некоторое время.
Кто-то высказался в том смысле, что это коллективная заслуга, но Председатель очень выразительно хлопнул ладонью по столу:
— Нет, особенный вклад Гринева и пилотов ни с чем в сравнение не идет. Это, дорогие мои, следует сразу понимать и впредь не путать.
Он даже говорить по-человечески разучился, подумал Рост. На каком-то очень уж парадном языке., вещает. Наверное, полагает, так и следует говорить Председателю. А ведь чуть больше двух лет прошло с той поры, когда он был простым профессором, с очень осмысленными взглядами на жизнь, на управление человечеством, городом, на необходимость выживать даже тут, в Полдневье.
— Давайте для начала послушаем доклад нашего главного исполнителя этой операции. Просто чтобы быть в курсе дела.
Рост стал рассказывать. Его попытались прервать, когда он описывал, что сделал Боец, то есть Денис Пушкарев, но Рост на это не поддался, он твердо и очень явственно закончил этот эпизод, прежде чем перешел к последующим. Сражение с черными треугольниками тоже вызвало у аудитории противоположные чувства. Были такие, кто принялся поторапливать его, настаивая на том, чтобы доклад был короче, но были и такие, что выясняли детали, даже переспрашивали. Особенно этим отличался неизменный Вершигора — бывший главред боловской районной газеты. Ему это как бы по должности полагалось, вот он и старался, задавая кучу вопросов, прозвучавших откровенно «на засыпку».
Рассказывая о сражении со стаями обычных леталок, Рост подробно остановился на малых «горбатых» машинках, их организующей силе. Тут уже заинтересовался сам Председатель, он пару раз попросил Ростика описать поведение и внешний вид этих особых машин, а потом спросил, как Рост в горячке боя до такого открытия сумел додуматься. На миг в нем проявился прежний Рымолов, умный и тонкий собеседник, не зараженный чиновничьими манерами… Но лишь на миг. Потом все стало обычным, многие из сидящих за главным Т-образным столом даже не заметили этих изменений.
— А когда мы довели их до Одессы, — перешел к последней стадии войны Ростик, — и остановили, хотя это было совсем не просто, то стали кружить не столько вокруг них, сколько над ними. Они подергались в разные стороны, и некоторые принялись садиться. На земле их уже встречал Дондик и…
— Ага, — отозвался Каратаев, — Дондик, значит, тоже в этом принимал участие?
— Я же говорю, Дондик принялся выволакивать севших пурпурных, выстраивал их в колонну, брал под охрану. Наши ребята, правда, нервничали, были перестрелки, но… Как только мы видели, что на земле что-то не то, то пикировали и подавляли пурпурных всей имеющейся огневой мощью. Это помогало, хотя машин, даже уже сдавшихся, по-уродовали немало. Это длилось почти до темноты.
— Когда мы поняли, что не успеваем, — вмешался Ким, — то принялись сбивать их. И они приземлились уже все. Так что очень уж усердствовать нам и не пришлось.
— А сколько пурпурных вообще село? — спросил Рымолов.
— К Одессе мы подвели порядка трех сотен машин, — доложила Ева. — Но потом, из-за их упрямства, побили еще с полсотни. Ну, некоторые машины, как позже выяснилось, они сами перед сдачей поуродовали… В общем и целом, я думаю, сотни две с гаком обычных леталок у нас теперь имеется.
— Поликарп, — обратился Рымолов, — прими к сведению.
— Уже работаем, Арсеньич, — тут же отозвался Полик. — Хотя я сам к Одессе еще не выбирался, не успел.
— А нужно, — отозвался недовольным голосом Каратаев. — Понимаешь, чем больше и быстрее это все провернуть, тем лучше мы будем подготовлены к следующему налету.
— А следующий налет разве… — Ева растерянно посмотрела на Ростика и закончила совсем невпопад: — собирается?
— Что значит «собирается»? — удивился Рымолов. — Это вам, Бахметьева, не дождь, чтобы «собираться».
— А почему, собственно, не дождь? — удивился Ростик.
В кабинете мгновенно установилась тишина. Ким осторожно, совершенно незаметно, поглядывая в другую сторону, толкнул Ростика локтем, но тот сделал вид, что не замечает.
— Что вы сказали, Гринев? — поинтересовалась Галя.
— Я спрашиваю, Андрей Арсеньевич, как могло получиться, что эти черные треугольники вообще прорвались к городу? И в связи с этим возникает целая куча других вопросов, например, почему Боловск был до такой степени не готов к обороне?
— Гринев, ты всегда все испортишь, — отозвалась Галя, но ее голос утонул в жестком ответе Каратаева:
— Был бы твой драгоценный наблюдатель на воздушном шаре повнимательнее…