— Командир… — обрадовался Бялый, но тут же посерьезнел. — Докладывает, что «бочки», в количестве пятнадцати штук, подлетели.
Так и не придумали единственного названия для гравилетов, подумал Ростик. Но, видимо, Ким слишком уж громко спросил или Бялый громко ответил, но Достальский тут же встрепенулся:
— Кто там? А, Гринев… Проходи. Мне доложили, но я не сразу поверил, что ты тут, как всегда, с особым заданием. Думал, ты где-то на юге… Рад, что вместе будем.
Ростик строевым шагов вышел к капитану, вытянулся рядом с Бахметьевым, доложил по форме. И как он ни старался, но рапорт его прозвучал куда менее уставно, чем у бравого летчика с легкими, светлыми волосами. Достальский тем не менее выслушал доклад совершенно серьезно, без смеха в глазах, отдал честь.
— Вольно, Гринев. — И почти тут же перешел к делу: — Так, говоришь, с тобой Ким? Ким, старый летун, выходи пред начальство!
Ким вышел, постоял с таким видом, что вот-вот брякнет что-нибудь вроде «здрасьте», потом снял шлем. Докладывать он, разумеется, ничего не стал. Но Достальский на это отреагировал правильно:
— М-да, со строевой у тебя всегда было не очень. Ну ничего, врага одолеем, я тобой сам займусь. — И он вполне добродушно улыбнулся. Подошел к Ростику, хлопнул по плечу, потом к Киму, чуть не обнял. А потом увидел и Антона. Вот его облапил так, что даже доспехи заскрежетали.
А потом увидел и Антона. Вот его облапил так, что даже доспехи заскрежетали. Оказалось, они не виделись чуть не со времен обороны завода.
Вернувшись за свой составленный из бумагоделательных досок стол, Достальский еще раз осмотрел троих новоприбывших. Огласил итог наблюдению:
— Вот теперь у меня душа спокойна. Повоюем, как в прежние времена. — Постоял, опустив голову, рассматривая самодельную карту, лежащую на столе, видимо собираясь с мыслями. И собрался. — Принимай, Ким, командование над летунами. Их целых пятнадцать, с тобой шестнадцать будет. И кроме того…
Договорить он не успел. Бахметьев вдруг подал голос. Ростик повернулся к нему и лишь тогда понял, что это не какой не парень, а просто очень здоровая, сильная и уверенная в себе девица. Лишь лицо ее выдавало, помимо волос, — тонкое, с очень нежной кожей, с белыми висками и чересчур спелыми, как раньше говорили, губами.
Это же надо, удивился про себя Ростик. И ростом — всего на пяток сантиметров ниже меня, и плечами…
— Товарищ командир, — заявила Бахметьева, — Председатель приказал именно мне возглавить отряд.
Договорить она, разумеется, не успела.
— А мне Председатель приказал отразить нашествие пернатых. И дал для этого все полномочия, которые необходимы. Все — понимаешь? Так что, если не хочешь, чтобы я тебя прямо тут за неподчинение приказу арестовал, сдай командование тому, кто этого больше заслуживает. Хотя бы в силу опыта.
Достальский походил по палатке туда-сюда шага три влево, столько же вправо. Он был зол. И напряжен сверх меры, только раньше это было не очень-то заметно. Зато сейчас стало очевидно.
— Есть, — не стала больше спорить Бахметьева. Хорошо, что хоть свой шлем натянула на голову, когда бросила ладонь к виску.
— Вот так-то. Ступайте в строй. — Достальский повернулся к Киму, обозначая, что недоволен бывшим командиром отряда.
Или командиршей, подумал Рост. Но тут же забыл свою мысль. Поворачиваясь через левое плечо, девица обдала его таким взглядом яростных, светлых, словно из оникса вырезанных глаз, что Ростик только диву дался. Между тем капитан излагал:
— Думаю, тебе следует разбить пятнадцать машин на три пятерки и командование одной из них поручить вот этой… Виноват… Поручить младшему лейтенанту Бахметьевой. — Подойдя поближе к летуну, подождав, пока девица станет среди других командиров летающих лодок, Достальский добавил, приблизив голову к плечу Кима, понизив голос так, что только сам Ким да Ростик могли его слышать: — Она ничего, на последних учениях всех мужиков за пояс заткнула. Но характер…
— Сделаю, — согласился Ким. Подумал и добавил: — Тогда же прошу утвердить командиром второй пятерки Бялого. А третьей… — Ким быстро, чуть прищурившись, осмотрел ряд летунов. Ни на ком его взгляд не остановился. — Да, так и сделаем — третью пятерку я заберу, так сказать, под свое крылышко.
— Утверждаю. Ну что, летуны, идите пока, снаряжайтесь. Будет у нас с вами еще одно дельце, но после.
Пилоты вышли. Остались только Ростик, Антон, да в углу палатки вдруг из полутьмы вышел Каменщик. Ростик, почувствовав себя спокойнее, поздоровался с ним взглядом, но завести разговор не успел. Потому что Достальский торопился изо всех сил и думал только о деле.
— Так, теперь вот что, товарищи офицеры. Кстати, Антон, ты все еще лейтенант? Пора тебе старшего присваивать, а? Гринев, как думаешь, он достоин?
— По мне, он и капитаном потянет.
— А что сам думаешь, Антон?
Антон чуть замедленно, неумело улыбнулся. Потом посерьезнел и очень негромко, но уверенно, как всегда, ответил:
— Я думаю, что это все какие-то ненастоящие чины. По-настоящему я только старший сержант, как в армии на Земле дослужился.
— Ну, это ты брось. — Достальский нахмурился. — Ладно, теперь о деле. Как думаешь, Гринев, утром они пойдут?