И почему так было, почему еще вчера совершенно бессмысленные, с его точки зрения, дрязги и интриги, бушующие в Белом доме, стали настолько существенными, он не знал. Но что-то чувствовал, хотя еще и не мог объяснить, что это такое. И к чему может привести. И даже так — сможет ли он это как следует понять и осознать. Но он знал точно — он будет пытаться.
11
Неожиданно выяснилось, что воскресенья в Одессе свято соблюдаются и поныне. А потому можно не торопиться, пить душистый травяной чай в столовой, купаться и даже играть с детьми, правда, чужими, потому что свой остался в Боловске. Ростик посмотрел на забытую, но такую знакомую стену воды за окном и решил, что лучше всего ему жить тут — у моря, в колонии, которая испокон веков всюду от метрополии, то есть от Боловска, отличалась в лучшую сторону ленью и спокойствием. И Ромке было бы здоровее тут, а не в шумном, издерганном и неспокойном городе.
Стол он занял в гордом одиночестве гот же самый, за которым привык завтракать и ужинать еще два года назад. А вот комната его оказалась занята, но ему предложили на втором этаже другую, больше размерами и аккуратнее обставленную. И с видом на город. Жаль, море виднелось из нее лишь самым краешком, но в последнее время Рост на многое и не претендовал. Он вообще думал, что улетит отсюда через пару часов, а задержался вот уже почти на неделю.
В Одессе ничего не изменилось. Те же стены, та же гавань, в которой не было решетки между двух опорных башен. То же море, те же дома. Вот только стряпуха в главном общежитии сменилась и слишком много появилось новых людей. Помнится, в прежние времена тут ощущалась опасность, то ли из-за Фоп-Фолла, то ли по другой, еще не выясненной причине… А сейчас — нет. Сейчас все стало наоборот.
— О чем задумался? — К нему с миской в руке подсел Дондик. Он снова куда-то уезжал, вернулся лишь прошлой ночью, но по виду его нельзя было догадаться, что он почти не спал, — бодр, подтянет. Глаза улыбаются, руки очень чистые и ухоженные, волосы зачесаны назад волосок к волоску.
— Понимаешь, капитан, думаю, что они меня после возвращения с территории пернатых даже толком не расспросили. — Ростик помолчал. — Ведь мы с Кимом не только зеркала привезли, мы вызнали многое из того, что может оказаться очень важным о жизненном устройстве пернатиков.
— Ростик помолчал. — Ведь мы с Кимом не только зеркала привезли, мы вызнали многое из того, что может оказаться очень важным о жизненном устройстве пернатиков. А в Белом доме… — Он подумал и добавил: — Мне кажется, они потеряли способность переваривать новую информацию. Особенно ту, которая не относится к конкретике, а требует комментария, трактовки, осмысления.
Дондик оглянулся. Ростик сделал то же и увидел, что за три стола от них завтракают Борода, Казаринов и непонятная девушка с очень спокойными глазами.
— Обрати внимание, — прошептал капитан, — Люся Казаринова, дочь инженера. Очень хорошая девушка, только очень уж… красивая. И молодая. Трижды собирался сделать ей предложение, но мне уже… Все-таки соберусь и как-нибудь поговорю с ней — Он обернулся еще раз и высказался: — Эй, начальство, не пожалуете ли за наш стол?
Ребята переглянулись, потом пересели. Люся осталась на своем месте, она уже кончала завтракать, пересаживаться было бы глупо — что у нее, других, более интересных дел нет, как со стариками рассиживать?
Дондик посмотрел на девушку, смущенно хмыкнул, потом перевел взгляд на Казаринова, на Бороду, уже бодрее, с прищуром. Видно было, что-то заготовил, но заговорил о другом:
— Да, отсутствие любопытства тут, в Полдневье, карается. И иногда весьма жестоко, согласен. Но еще больше карается тут отсутствие оружия. Вернее, не так… Не столько самого оружия, сколько смекалки, подготовленности, изобретательности.
Рост ждал. Начало было совсем не такое, на какое он рассчитывал.
— Вот мы и решили…
— Сначала мы решили, что у нас не хватает оружия, — загудел вдруг Борода. — Понимаешь, ребят сюда присылали — самый цвет. Все молодые, прошедшие войны, а ружей — всего-то для охраны.
— Я помню, были еще пушки для защиты от мифических пиратов, — заметил Рост.
— И летающих червей, — проговорил Казаринов. — Которые виднеются лишь на горизонте.
— И тем не менее ружья мы делать научились, — закончил эту перекличку голосов Дондик. — Вручную, правда. И выходит всего-то стволов десять — пятнадцать в месяц, но больше нам и не нужно.
— А пушки? — почему-то спросил Ростик.
— Тоже научились, только… Они слишком крупных таблеток требуют. Да, кстати, с этим тоже когда-нибудь следует разобраться, потолковать со знающими людьми. Нужно унифицировать все размеры, вот у пурпурных они явно унифицированы.
— И явно — неспроста, — заметил Казаринов.
Ростик неожиданно разозлился. Тут такие проблемы, а он полтора года носился по Цветным степям как дурак, гонял пернатых, пытался защитить торф. И зачем? Ведь сразу было ясно, что они не пробьются через эти заслоны бегимлеси с их-то обеспечением… Он выругался.
— А я — то как последний дурак на этом юге…
Из-за его плеча, словно дожидаясь именно этого момента, поздоровался Ким. Он подошел, сел, принялся весело наяривать свою кашу, рыбу и неизменные корешки. По ним Ростик сразу догадался, что Винторук уже поднялся и выискал доступную ему еду собственными силами. Поделиться с командиром, впрочем, не забыл. Тем временем Ким с ходу подвел итог Ростиковым страданиям: