Рост как-то подумал, что это были те «курицы», которые в свое время служили в армии, то есть относились к служивому сословию.
Судя по всему, никаких запретов на вступление девиц в армию не было, и если «дева» шла служить, это обеспечивало ей более высокий социальный статус, к тому же с потенциальными мужьями проблем не возникало. Но, как понял Ростик, «в отставку» они выходили позже, чем прекращали свои свадьбы «родительницы», и потом маялись, бедные, в стариковских казармах или принимались дрессировать молодняк, да так, что и не всякие вожди решались с ними спорить.
Итак, процессия, состоящая целиком из «служивых», вышла из города и потащилась куда-то на северо-запад, к морю, в сторону мелких, ослепительно белых, по-видимому известковых скал. У подножия этих скальных возвышений Рост давно, еще на второй вечер, обнаружил странное сооружение, окруженное как-то слепленным песком и прикрытое травяными циновками. Сейчас Росту предстояло узнать, чем оно являлось в действии.
Подойдя к непонятному строению, пернатые выдвинули из своих рядов ряд одетых в темно-серые хламиды сородичей, которые не только двигались как-то иначе, чем остальные, но и были лишены каких-либо блестящих побрякушек, обожаемых пернатиками. Сначала Рост принял этих серых за рабов, уж очень они были невыразительны, и лишь позже, день на пятый, по формам почтения, которые им оказывали стар и млад, понял, что скорее всего наоборот — если у них и есть формальные гражданские, а не военные вожди, это были именно птицелюди в сером.
На этот раз серые пернатики стали отодвигать циновки, распевая, очевидно, какие-то гимны, остальные построились в кольцо и стали танцевать, поднимая своими когтистыми лапами тучи песка. Когда последняя циновка отпала в сторону, Ростик ахнул.
Под укрытием находились перевернутые вверх углублением очень большие антигравитационные блины. И было их много. Зато котел оказался один, и был он тоже не вполне привычной формы — плоский, какой-то чечевицеобразный, с очень широким экватором. Чтобы не ошибиться в своих оценках, Рост позвал Кима, и спец по полетам и антигравитационным лодкам подтвердил замеченные Ростиком нарушения привычных людям пропорций.
Тем временем «серые» соорудили вокруг одного из блинов, не самого большого, невысокий бортик из какого-то прозрачно-сверкающего материала. Потом поставили двенадцать пернатиков из числа не очень старых на котел и стали его раскочегаривать, проложив легкие, передвижные шины антигравитации прямо по песку к выбранному блину. Эту операцию Ким прокомментировал так:
— Надо же, а мы считали, что любая складочка на этих шинах способна испортить всю картину… А эти — ничего не боятся, как с проволочной головоломкой обращаются, и хоть бы хны.
— Может, у них поле другой формы?
— Какой? — подозрительно спросил Ким. — Что ты знаешь о гравитационных полях и их формах?
— Ничего, — признался Рост. — Просто предположил.
— А почему предположил? — Ким помолчал. — Ты свои предположения тоже объясняй, они у тебя просто так не случаются.
— Ну, сам понимаешь, другая форма блинов, другое предназначение… Явно что-то в этих полях возникает в другом виде.
Внезапно рядом что-то проворчал Винторук. Как оказалось, он проснулся после ночного дежурства и утренней готовки еды и присоединился к наблюдателям. Только ему, в отличие от людей, никакие бинокли были не нужны, с его-то глазами он все видел и без оптики. И по всей видимости, соглашался с Ростом.
Наконец печка раскочегарилась, из котла даже стал вырываться какой-то довольно горячий выхлоп, хотя, конечно, до настоящего тепла, которое можно было бы увидеть из Боловска, ему было далеко.
Но тут вдруг «серые» ребята — а в сером были одни «петушки» — вытащили огромное параболическое зеркало. Потом легкими, какими-то играющими движениями установили в его фокус открытый котел объемом не больше литра и принялись бросать в него длинными щипцами кусочки металла.
Насколько мог судить Рост, это был обыкновенный металл, чистые, без примесей, «шрапнелины» из морских раковин. И они практически сразу, едва попав в эту емкость, начинали таять…
— Ничего не понимаю, — отозвался Ким, когда подошла его очередь разглядывать непонятное мероприятие в бинокль. — Почему, как, зачем?!
— Не кричи, — попросил Рост. — Почему — понятно. Свет от этого зеркала сходится на котелке, вот металл и плавится. Там, наверное, температура за полторы тысячи, а может, еще больше. Помнишь, Пестель говорил, что у градин температура плавления чуть больше, чем у нашей нормальной стали?
— Не помню. Но тогда — для чего?
Вдруг из котелка накопленный жидкий уже металл вытек… Ростик не успел понять на таком расстоянии — то ли кто-то из жрецов опрокинул котел, дернув невидимый рычаг, то ли металл сам перевесил и вылился, сработав как запрограммированный переливной датчик времени, как было у греков на иных клепсидрах.
— Дай бинокль. — Он почти вырвал прибор из рук Кима. Это вышло грубо, но сейчас было не до галантерейностей…
Вместо того чтобы упасть, перелившийся металл вдруг застыл непонятным каскадом в воздухе, а потом все вернее стал растекаться над гравитационным блином сверкающим, тончайшим куполом… И этот купол не оседал вниз, не падал, а висел все надежнее — так показалось Ростику, — размазавшись по невидимой, но реальной антигравитационной опоре. Ким взволнованным голосом пояснил: