— Я протестую против того, что ты приказал заложить бойницы со стороны ворот. Это не позволяет нам наблюдать за этим сектором.
— У нас есть эта башенка, — отозвался Ростик. — Так что совсем без наблюдения за той стороной мы не окажемся.
— Но они могут подкрасться оттуда, воспользовавшись, так сказать, искусственной «слепотой», устроенной тобой.
Ты эту опасность учитываешь?
— Идите вниз, — попросил его Рост. — И не забивайте себе голову проблемами, в которых не слишком…, — ему не хотелось обижать старшего по возрасту, но уж очень раздражал его тон, — не слишком смыслите.
— Как это понимать?
— Они не пойдут в атаку с той стороны, — отозвался вдруг сзади Герундий.
Даже ему не нужно было объяснять почему. Это решило спор в пользу Ростика. Каратаев повернулся на месте и ушел.
А потом, за час до темноты, вдруг прибежал наблюдатель от той бойницы, откуда можно было смотреть на язык, откуда Ростик сам смотрел на него днем.
— Товарищ командир, вам нужно посмотреть. Язык развернулся, — доложил он.
Ростика, как почти всегда, покоробило слово «товарищ». Не было в нем того смысла, которое оно изначально имело, а употребление при обращении наносило какой-то ущерб самой идее дружественности и товарищества. Но люди от него не отвыкали, тем более что некогда предложенные Солоухиным обращения «сударь» и «сударыня» оказались не лучше.
Раздумывая над этим, он прошел к бойнице, осторожно выглянул и… поразился. Это был большой, чуть не в два метра кусок треугольной, красной как вареный рак плоти. Ровный по бокам, с пупырышками, с какими-то ярко-желтыми наростами, бугорками… С того края, откуда он сочился кровью, если желтая жидкость была кровью, язык был грубо и жестоко отрезан, отсечен от чего-то большего, тугого и, безусловно, живого. Может, оно и осталось живым, когда этот лепесток отрезали, подумал Рост. Потом он понял проблему.
— Стоп. — Он посмотрел на бойца, сходившего за ним. — Ты говоришь, он развернулся? Значит, он еще жив?
— Он лежал иначе. Но развернулся. Следовательно, не умер.
— Хорошая формулировка, — решил Рост. — Так, может, его можно убрать от ворот? Как-нибудь поджарить с одной стороны — и он уползет?
Вдруг сверху, из невидимой с этой бойницы башенки, ударили выстрелы. Их было немного, но они били часто, словно мишень оставалась непораженной. Рост рванул было наверх, но тут же вернулся к бойнице — то, что происходило за стенами крепости, должно было проявиться тут. И проявилось.
Откуда-то сбоку возник воин пернатых, он уже даже не бежал — заливаясь кровью от множества ранений, он почти летел над самой землей, устремляясь к единственной цели… К этому лоскуту красной плоти. В последнем усилии он прыгнул, взмахнул своим копьем — и воткнул его в нетвердую поверхность почти на всю длину наконечника, пригвоздив красный треугольник. Теперь, сколько бы у того ни оставалось жизненных сил, уползти от ворот крепости людей он не мог.
Рост вздохнул. И пожалел, что у пернатых есть ребята с такой самоотверженностью и решимостью. Без этих качеств они были бы куда более приемлемыми противниками. Он повернулся к солдатикам, стоящим рядом, выглядывающим из-за его плеч. Скомандовал:
— Заложить эту бойницу тоже. Без крайней необходимости не появляться в галерее на этой стороне. Потом залить ворота каменным раствором, и постарайтесь, чтобы не осталось щелей.
— Как так — залить ворота?
— Как можно толще, — отозвался Рост. — Если получится, если хватит каменного разбавителя — на всю толщину стены.
Уже уходя, он услышал чей-то растерянный вопрос, заданный шепотом:
— А как же мы отсюда выйдем?
4
Ростик стоял в верхней башенке рядом с гелиографом, направленным на Перевальскую крепость.
Михайлов и оказался тем самым связистом, который был способен подменить погибшего в разведке старшего сержанта, посылавшего донесения прежде. Теперь он молотил на подвижной рамке выставленной под солнце жесткой дюралевой конструкции. Фокус был в том, что эта рамка выдвигалась из специальной ниши, когда работала, а сигнальный рычаг был так ловко изогнут, что телеграфист работал, не подставляясь под выстрелы противника.
А впрочем, никакого противника на расстоянии выстрела и не было видно. Все бегимлеси словно испарились, их не было ни вблизи, ни даже поодаль. Но Рост не сомневался: стоит кому-то из людей оказаться на равнине и попытаться удрать, пернатые бойцы обязательно появятся.
— Есть, командир, связь установлена, — доложил Михайлов.
Но Ростик уже и сам увидел дальний, но четкий блеск зеркала в районе Перевала. Он собрался с духом и отчетливо, негромко начал диктовать:
— «Докладываю. — Михайлов послушно и быстро, как на пишущей машинке, застрекотал подвижными жалюзи. Ростик мельком подумал — рассказать кому-то, что это они с Квадратным впервые опробовали этот способ связи тут, в Полдневье, так никто и не поверит. — Ввиду применения противником оружия, от которого не существует защиты, решил эвакуировать гарнизон. Точка. Прошу оказать поддержку с воздуха, так как наверняка буду атакован противником численностью более пяти тысяч бойцов. Точка. Также прошу выслать машины для эвакуации раненых, детей и беременных женщин. Точка. Прошу поддержать огнем на последнем этапе марша и принять выходящий из окружения гарнизон. Точка. Как поняли?»