Но ружья ружьями, а поторопиться всё же стоило. С англичан в оперативном порядке — всего за четыре дня! — всё-таки выдавили требуемые десять миллионов: технология экспроприации, отработанная на испанцах, не подвела и здесь. Пираты основательно почистили и городские склады. Галка, правда, упирала на стратегические товары вроде парусины, дерева, канатов и оружейных припасов, но большинство капитанов — в том числе и Билли — стояли за вывоз ценного имущества. Мол, раз уж пришли грабить, давайте грабить. В итоге большая часть сен-доменгской эскадры оказалась нагружена английским добром, стоимость которого по самым скромным прикидкам оценивалась миллиона в два. Взяли бы и намного больше, да тут уже упёрлась «генерал Мэйна». «Парни, оно нам надо — встретиться с ихней эскадрой, имея такую загрузку трюмов? Мы ведь не только грабить пришли, но и воевать». Напоминание было не лишним: в письме упоминалось восемнадцатое марта, а на дворе было уже четырнадцатое. Поэтому капитаны быстро нашли компромисс. Что не получилось вывезти — сожгли вместе с верфью. Награбленное погрузили на линкоры-тяжеловесы, на флагман, мелкие суда и захваченные в Порт-Ройяле трофейные посудины, после чего те отбыли в Сен-Доменг. А четыре фрегата, две шхуны и сторожевик после ухода основной эскадры бросили якорь чуть севернее мыса Морант Пойнт. Причём, в этой засаде оставались фрегаты, на которых имелось ходя бы по две дальнобойные пушки — «Бесстрашный», «Амазонка», «Берриец» и «Вермандуа». Шхуны, подняв нейтральный французский флаг, обязаны были ходить в разведку и при первых признаках приближения английской эскадры немедленно дать об этом знать. А скоростной сторожевик-«барракуда» имел только одну задачу: при получении сведений о приходе эскадры на всех парусах спешить в Сен-Доменг.
У фрегатов же задача была особая…
9
Судовой журнал флагманского линкора «Сент-Джеймс», порт приписки Портсмут.
Писано рукой Джеффри Грина, сквайра, старшего помощника капитана.
2 февраля 1680 года.
Вышли из Портсмута. Ветер норд-норд-вест, холодно и сыро, идёт мокрый снег. Паруса отяжелели.
Я говорил с боцманом. Матросы не слишком довольны выходом в море при такой мерзкой погоде, однако, приказы не обсуждают. Их исполняют.
5 февраля.
Сильный встречный ветер, за последний день мы продвинулись вперёд едва ли на десяток миль. Адмирал приказал идти в Лиссабон, дабы пополнить запасы.
6 февраля.
Стали на якорь на рейде Лиссабона. Адмирал отправился с визитом к губернатору.
Запрет матросам сходить на берег встречен без возражений, однако обстановка скорее ухудшилась, чем улучшилась.
8 февраля. Открытое море.
Держим курс на Азорские острова.
Часть солонины оказалась испорчена крысами, среди матросов много больных. Вчера выбросили за борт три трупа, сегодня два.
14 февраля.
Вышли из Порта Делгада вчера почти в полночь, едва завершилась погрузка провианта и воды. Курс на Бермудские острова, это почти две тысячи миль на зюйд-вест-вест.
Курс на Бермудские острова, это почти две тысячи миль на зюйд-вест-вест. Ветер попутный, около семи баллов. Если он по воле Господней не переменится, мы совершим этот переход дней за двенадцать.
Много больных. Адмирал также чувствует себя плохо, однако это не от плохой еды, а от качки.
19 февраля.
Сегодня выбросили за борт четырнадцать трупов. Доктор Питерсон жалуется, что у него заканчиваются медикаменты. А мы не преодолели и половины расстояния до Бермудских островов.
Адмиралу по-прежнему плохо, он сутками не выходит из каюты. Среди матросов уже начался ропот. Офицеры прилагают все усилия, дабы избежать бунта.
26 февраля.
Благоволением Господним ветер не переменился, и сегодня около полудня мы бросили якорь на рейде порта Гамильтон. За время перехода от болезней и телесных наказаний умерло более ста матросов, и это только на флагмане. А нам предстоит ещё тысячедвухсотмильный переход до Ямайки. Так что вряд ли мы здесь задержимся.
27 февраля.
На закате адмирал приказал сниматься с якоря. Курс зюйд-вест, к Наветренному проливу. Там велик риск столкнуться с вражескими кораблями, однако Куба нам войны не объявляла, а флота у неё практически нет. Есть большие шансы пройти поблизости от мыса Квемадо и остаться незамеченными.
28 февраля. Полдень.
Небо затянуло тучами, поднялся сильный южный ветер. Странно. Опытные моряки, ходившие в этих водах, уверяли, что февраль и март здесь считаются наиболее спокойными месяцами. Приказал зарифить паруса и готовиться к шторму.
28 февраля. Вторая склянка вечерней вахты.
Сильное волнение, ветер по-прежнему южный, нас относит на север.
29 февраля.
После полудня ветер неожиданно переменился на северный, теперь нас несёт на юг. Штурман получил ранение в голову обломком реи. Адмирал не выходит из каюты. Мы со вторым помощником прилагаем все силы, дабы не пойти ко дну.
1 марта.
Матросы чрезвычайно утомлены, пять человек уже упали с рей, не в силах удержаться на них. Сколько смыто за борт, никто не знает. У нас на глазах фрегат «Стремительный» столкнулся с линкором «Ньюкасл». Фрегат затонул почти сразу, линкор продержался на плаву ещё около четверти часа, но также пошёл ко дну. Никого спасти не удалось, упокой, Господи, их души.