Люди затаили дыхание, интуитивно чувствуя, что они стали свидетелями, соучастниками чуда. На короткие мгновения они тоже стали творцами, они проживали мир певца вместе с ним, а тот, словно поводырь, вел их по его дорогам и судьбам. Словно мудрый учитель, кладущий руки детей на инструменты, он заставлял их прикоснуться к великому таинству творения.
Отзвучала песня. Люди очнулись от ее волшебства, зашевелились, заговорили. Зазвенели медяки в шапке. Нерея повернулась к Магу, ее взгляд был детски восторженным.
— Ты видел? — спросила она. — Это настоящее творчество. Как ясно чувствуется, что этот человек — будущий творец!
— Почему — будущий? — ответил ей вопросом Маг. — Если творчество настоящее, то и творец — настоящий.
Он смотрел за ее плечо, на ползающего в пыли мальчишку, который собирал пролетевшие мимо шапки деньги, на старика?певца, напряженно прислушивавшегося к их звону. Сам он — бывалый бродяга — хорошо знал, чего стоят эти медяки.
— Наверное, — улыбнулась ему Нерея. — Разве не удивительно, что в этом мире уже сейчас есть такие искры?
— Удивительно другое, — сказал Маг, по?прежнему глядя за ее плечо. — Десятки поколений будут называть этого певца величайшим, десятки подражателей будут тщетно лезть вон из кожи, чтобы дотянуться до него, но никто не вспомнит, что он создал это чудо, чтобы не умереть с голода. Если бы я умел плакать…
Старик?певец напомнил ему о Гермесе. Расставшись с Нереей, Маг отправился в южный город на берегу реки, где жил этот человек. Его искра светилась в том же переулке, в том же доме, который выглядел еще более ветхим, чем в прошлый раз. Было послеобеденное время, и Гермес сидел за столом в своей рабочей комнате на втором этаже.
Вместе с ним вокруг стола сидели еще несколько человек. Решив подождать, пока хозяин дома не останется в одиночестве. Маг прислушался к разговорам гостей. Они горячо рассуждали о взаимосвязи сущего, видимого и невидимого. Сначала Маг слушал их невнимательно, затем прислушался и стал следить за спором, с его точки зрения, совершенно бессмысленным, досадуя, что не может вмешаться и поставить все на свои места.
Гости Гермеса разошлись незадолго до полуночи. Хозяин со свечой проводил их до входной двери, запер ее на засов и вернулся в кабинет, чтобы прибрать разбросанные по столу книги и бумаги. Маг материализовался прямо за дверью кабинета и потянул за ручку.
Дверь скрипнула, сквозняк рванул пламя свечи. Гермес оглянулся и увидел в дверном проеме высокого белокурого парня, того самого, который загадочно появился в его доме много лет тому назад. Время не тронуло его — он выглядел тем же нищим, дружелюбно улыбающимся бродягой не старше двадцати лет.
— Это ты, бог, — усмехнулся Гермес. В прищуренных уголках его глаз заискрилась радость. — Я думал, больше не увидимся.
— Да, я, — встретил его взгляд Маг. — Пришел поболтать, как обещал.
— Заходи, присаживайся. — Гермес кивнул на кресло, стоявшее у стола с прошлого прихода Мага. — Твое кресло, узнал?
Оно было потертым и продавленным. Маг обновил его и уселся.
— Гермес кивнул на кресло, стоявшее у стола с прошлого прихода Мага. — Твое кресло, узнал?
Оно было потертым и продавленным. Маг обновил его и уселся.
— С трудом, — сказал он. — Жизнь не стоит на месте.
— Она идет, бог, — подтвердил Гермес, садясь на свое привычное место. — Она проходит и наконец уходит. — Он развернулся вполоборота, лицом к Магу. — Ничего, что я зову тебя просто богом? Как?то странно звать тебя своим именем.
— Нормально, — заверил его Маг. — Как у тебя дела?
— Живу помаленьку. — Гермес отодвинул бумаги на дальний край стола, чтобы облокотиться. — Теперь я не один — у меня есть ученики.
— Я видел их. Я ждал, пока они уйдут.
— И как они тебе?
— Да как тебе сказать… — Маг выразительно глянул на собеседника. — Не спеши говорить, что ты теперь не один.
Не превзошли они своего учителя, нет. И даже не сравнялись с ним. Их рассуждения были пустыми словами, без настоящего понимания смысла и сути затронутой темы. На высших планах это было еще заметнее. Их искры были мелкими и заурядными, они плохо впитывали тонкие энергии, необходимые для роста творца. Эти люди походили на лягушек, силящихся раздуться до размеров слона — похвальное намерение, конечно, но невыполнимое. Однако из чего еще могли развиться творцы? Может, они еще подрастут позже, несколько поколений спустя, когда?нибудь…
Но не здесь и не сейчас.
— Они не понравились тебе? — насторожился Гермес.
— Почему же, понравились, — уклончиво сказал Маг. — Стремление к истине не может не нравиться. Но… нужно учитывать не только стремления учеников, но и их возможности.
Гермес прекрасно понял его высказывание.
— Если бы мне было из чего выбирать, — усмехнулся он. — Даже стремления встречаются редко — что уж говорить о возможностях. Те, кто согласен искать истину, уже ценны.
— Понимаю, — кивнул Маг. — Сочувствую.
— Может быть, я еще встречу их — настоящих. — Взгляд Гермеса стал отсутствующим, словно тот уговаривал сам себя. — Может быть, я еще отдам им свои знания, а они понесут их дальше. Пусть не все, пусть частично…
— Допустим, моя чаша полна, — подхватил Маг. — Если не найдется второй такой же чаши, то, может быть, я перелью ее в чашу поменьше… А тот, другой, может быть, тоже не найдет такую же чашу и перельет свою в другую, поменьше… так и до наперстка дойти можно.