— Через портал — я у себя дома, — разрешил Маг, удивляясь про себя своей снисходительности.
Пока он вызывал второе кресло, гептаграмма засветилась голубым и в ней появилась Нерея. Он небрежным жестом указал ей на кресло.
Нерея аккуратно села и оперлась на ближний к Магу подлокотник. Ее лицо оказалось совсем близко к его лицу. Он откинулся на спинку кресла, отстраняясь от нее. Нерея заглянула ему в лицо, ее глаза смотрели вопросительно и жалостливо. Она жалела его — этого только ему не хватало!
— Тебе не стоило беспокоиться о нас, — сдержанно сказал Маг. — Если не объявили сбор у колодца предназначения — значит, с нами все в порядке. Больше всего шума обычно поднимается из?за пустяков, как и в этот раз. Просто Император надумал дать нам указания по нашей работе, а мы оба были за пределами обычного вызова. Вот и все.
— Я беспокоилась о тебе. — Он почувствовал на своем лице ее пристальный взгляд. — Гелас не из тех, о ком нужно беспокоиться, а у тебя всегда что?нибудь приключается.
Хорошенькая же у него сложилась репутация — впрочем, он ее честно заслужил.
— Кого?то из нас ты недооцениваешь, Нерея, — усмехнулся он, — а кого?то переоцениваешь. Не думаешь ли ты, что сумеешь выручить меня тогда, когда я не сумею выпутаться сам?
— Ну, даже если я не смогу что?то сделать… иногда можно помочь советом. Или хотя бы сочувствием.
— Сочувствием? — поднял бровь Маг. — Для этого по меньшей мере нужно знать, что я чувствую.
— Но ты можешь высказать мне…
— Зачем? — перебил ее Маг. — Зачем мне хотеть сочувствия?
— От этого становится легче.
— Я не был бы собой, если бы искал, как легче, — отрезал он.
— Да ты… — губы Нереи вздрогнули, — ты просто бесчувственный!
Бесчувственный! Да он не помнил, когда еще ему приходилось перечувствовать столько, как за последнее время. С тех пор, как он связался с этими людьми. Маг устало закрыл глаза и откинул голову на спинку кресла.
— Из твоих слов, Нерея, следует только одно, — он заговорил вполголоса, куда?то в сторону, не заботясь, услышит ли она его, — что это ты не видишь и не находишь во мне чувств.
Причем не любых, а тех, которые тебе хочется найти. Не знаю, что можно высказать другому, если нет понимания без слов. Одни пустые звуки, которые каждый понимает по?своему.
— Но ведь можно как?то объясниться друг с другом, договориться, — терпеливо сказала Нерея.
Маг вообще?то предполагал, что она обидится и уйдет. И тогда он снова углубится в хроники. Он приоткрыл один глаз и повернул голову к ней. Ее глаза пристально вглядывались в него — светло?серые, как у него самого.
— Да, именно так, Нерея, — подтвердил он. — Глаза в глаза — и никаких слов. Словами можно сыпать сколько угодно, но если нет понимания — это все равно, что нет любви. Сколько о ней ни говори, она не придет. Сколько о нем ни говори, оно не наступит. Ничего важного словами не передашь, они не для этого.
Он приоткрыл второй глаз, словно позволяя ей заглянуть в себя. Он не верил, что она его увидит. Нерея завороженно смотрела в светлую глубину его глаз, казавшуюся ей бездной, и чувствовала, что он подпустил ее близко, очень близко к себе. Гораздо ближе, чем той ночью. Маг медленно опустил ресницы и только после этого отвел взгляд. Когда он поднял их и снова встретился с ней глазами, он был уже закрыт.
— Бедная девочка, — пробормотал он. — Ты гоняешься за тем, чего нельзя ни вымолить, ни заслужить. Ты гоняешься за тем, до чего можно только дорасти.
Что?то и он отыскал в светлых глубинах ее глаз. Светло?серых, как у него самого.
***
С чего начинать, что, где искать — мучился он вопросами, просматривая хроники Акаши. Трудность заключалась в том, что в хрониках он не мог видеть все планы людского мира одновременно. Либо он видел жизнь и быт людей, либо суетню грязеедов. И то и другое не совмещалось, поэтому он не мог проследить взаимосвязь. «Тоже мне Единый, — ворчал он про себя. — Не мог разработать нормальные источники информации. Теперь здесь никаких концов не сыщешь».
Маг воспринимал Единого как некую высшую сущность, такую же, какой он сам был по отношению к сильфидам или людям. Это не мешало, а скорее даже способствовало его критическому отношению к своему Создателю. В глубине души он предполагал, что труды и заботы этого парня во многом похожи на его собственные. Или не парня? — хмыкнул про себя Маг. В любом случае, он по себе знал, как обманчива вера творений в непогрешимость своего творца.
«Из?за этого недоумка мне теперь придется лезть туда,?пришел он наконец к заключению. — К людям, в плотное тело».
Он оставил хроники и в изнеможении рухнул на ложе.
— Ты что?нибудь нашел? — поинтересовалась Талеста.
— Только одно — этот Единый такой же творец, как и я. Вечно хоть что?нибудь, да упускает.
— Придержи язык, — забеспокоилась веревка. — Вдруг он услышит!
— Если он такой же, как я, он поймет меня правильно, — Маг широко заулыбался. — Мне самому было бы, пожалуй, даже приятно, если бы какое?нибудь из моих творений указало бы мне на недочеты. Значит, не зря трудился, сделал что?то достойное внимания.
— А если не такой?
— Его проблемы, — хмыкнул Маг. — А я такой, каким он меня создал, — с этим ничего не поделаешь.