— А теперь мне не все равно, а он ведет себя так, будто и не мечтал ни о чем…
— Он — Воин, — напомнила Талеста. — А у воинов в крови — выполнять приказы начальства.
— Но я — не Воин. Я — Маг.
— Ты что?то задумал? — насторожилась она.
— Нет, что ты, веревочка, — отмахнулся Маг, бессознательно используя прием Императрицы. — Я тихий, я сдавшийся. Я все понял и осознал. Я ни на что не гожусь, я даже не способен выговорить твое полное имя. Все, что мне осталось, — это смириться и помалкивать.
— Не смей говорить так! — зашипела веревка. — Не заставляй меня думать, что я служу какому?то слюнтяю! Я еще прощу тебе, что ты не можешь выговорить мое полное имя, но это единственная слабость, которую я тебе прощу!
— Тихо, Талеста, — сказал он. — Я не хочу, чтобы в хрониках увидели, как меня отчитывает собственная веревка. Поняла?
— Поняла… — догадалась наконец Талеста.
***
Маг стоял на краю Запретной Зоны.
Он основательно подготовился прежде, чем явиться сюда. Если за ним следят, то у него будет очень мало времени после выхода оттуда.
Нельзя будет терять ни мгновения. Он точно знал, что будет делать, когда выйдет из Зоны с колодой Таро. В Плане Мироздания содержались описания и правила использования всех известных творцам талисманов. Неизвестных не было — возможно, описание талисмана попадало в План одновременно с его появлением из колодца предназначения.
Первое правило говорило, что талисман не имеет силы без разрешения его хозяина. Значит, нужно было, чтобы Геката отдала карты добровольно. Маг не знал, как он добьется этого от сумасшедшей, да еще сонной, но она была там, и она была жива. Значит, дело было осуществимым.
У карт оказалось очень много возможностей. Маг долго изучал их, пока не обнаружил пригодную для его целей. Императрица была права: карты позволяли влиять на будущее. Правда, их влияние было ограниченным, в зависимости от расклада для настоящего. Могло оказаться, что требуемое изменение невозможно, но Маг предпочел надеяться на лучшее. Он не верил в безнадежные расклады.
Он изучил эти карты досконально, он словно бы ощущал каждую под пальцами. Он чувствовал каждую нутром — тем самым, особым качеством, которое делает мага магом, — и слышал отзвук, вибрацию каждой. Он сроднился, сросся с ними, с их внутренней, магической сущностью, их голоса оживали и откликались на его мысль, словно струны на пальцы опытного мастера. Ему не хватало только настоящей колоды карт.
Почувствовав наконец, что он способен совершить это колдовство. Маг предпринял попытку узнать, с чем ему предстоит столкнуться в Запретной Зоне. И здесь он потерпел полное поражение. Происходящее в Зоне было совершенно недоступным для хроник Акаши. Что там было особенного — может, были привлечены какие?то высшие измерения, не доступные никому из творцов, кроме могущественной Гекаты? Или сам Единый охранял тайну ее искаженного мира? Или в хрониках имелись уровни знания, недоступные даже Властям?
Как много, оказывается, еще было неизвестностей, на которые не обращали внимания творцы, привыкшие считать их частью обыденного окружения. Это был вопрос для отдельного размышления, и Маг оставил его на потом, если он благополучно выкарабкается из этой передряги. А сейчас он стоял на краю Запретной Зоны и очень надеялся, что с дорогой внутрь ему повезет больше, чем с хрониками. Что он сумеет дойти до центра Зоны, получить там карты и выйти обратно.
Помешкав немного, он сделал первый шаг. На внутреннем краю Зоны он бывал и прежде, когда сражался с кошмарами Гекаты. Разница здесь была еще неуловимой, под ногами еще чувствовалась почва, и можно было идти пешком. Можно было и лететь, но Маг предпочел идти, и идти медленно, чтобы вовремя почуять подвох и принять защитные меры.
Твердая почва шла под уклон, становившийся все круче. С каждым шагом она становилась все менее твердой, постепенно переходя в тонкую субстанцию, не выдерживающую обычного веса творца. Маг начал управлять собственным весом, чтобы не потерять опору из?под ног. Однако каждый его следующий шаг все больше становился полетом. Когда он подошел к центральной части воронки, то почти не касался ногами земли. Перед ним открылась темная дыра, ведущая куда?то вглубь. Направление тяжести понемногу менялось, оставаясь отвесным к стенкам этого туннеля. Еще несколько шагов — и Маг оказался в темном пространстве равномерной плотности, с едва заметной опорой под ногами.
Здесь начинались основные искажения. Маг приостановил движение и вслушался, а вернее, вчувствовался в окружающее пространство. Его чувства не находили здесь ничего, а нужно было как?то определиться, хотя бы запомнить, где вход. Он был слепым и глухим, его окружала полная тьма. Маг решил следовать в том направлении, куда он оказался лицом. Да и существуют ли здесь направления?
Неприятное, тоскливое чувство охватило его. Зачем он идет вперед? Что ему нужно в этом пустынном, безжизненном месте, где нет ни времени, ни пространства? Зачем он вторгся сюда, чего ему не хватало в прекрасном, светлом мире, оставшемся за границей этого черного круга? Зачем ему мрак, когда есть свет?