Однако, оставаться совсем невооруженным рыцарь никак не желал. Потому со стены нижнего зала замка были сняты старенькая, хотя и вполне приличная кольчуга да пара мечей. Один из норманнских клинков предназначался Гунтеру, но германец решительно воспротивился — обращаться с холодным оружием он не умел, и надеялся пока лишь на автомат да «Вальтер», в обойме которого сейчас не было и единого патрона. Поминая недобрыми словечками Лорда, оруженосец запихнул пистолет в седельную сумку, оставив при себе только вороненый «Шмайссер». В эти неспокойные времена лучше таскать оружие с собой, благо неприятных субъектов, вроде Понтия Ломбардского, по дорогам шляется предостаточно. Да еще этот загадочный субъект, Лордом посланный…
«Между прочим, — вспомнил вдруг Гунтер, — мы совершенно позабыли, что отец Колумбан как-то связан с противным типом из Ломбардии… А сам отшельник даже словом не обмолвился, словно и не было ничего. Прилично это или нет, но порасспросить нашего пустынника придется…»
— Шлем, копье и щит купим в городе, — весело сказал сэр Мишель, когда Виглаф-конюх выводил лошадей и вытребованного отцом Колумбаном мула из стойла. Барон, кстати, расщедрился и дал заводную лошадь для поклажи, — Джонни, и тебе следует купить броню, нельзя без кольчуги или нагрудника, мало ли…
— Очень хорошо, — кивнул германец, но, представив себя в кольчуге, тихо рассмеялся.
Барон, кстати, расщедрился и дал заводную лошадь для поклажи, — Джонни, и тебе следует купить броню, нельзя без кольчуги или нагрудника, мало ли…
— Очень хорошо, — кивнул германец, но, представив себя в кольчуге, тихо рассмеялся. Любопытное будет зрелище.
— Удачи вам, господин мой, — не глядя на сэра Мишеля, буркнул Виглаф, передавая рыцарю поводья рыжей кобылки. — Думаю, в следующий раз приедете домой с мечом.
— Уж постараюсь, — ничуть не обидевшись, усмехнулся сэр Мишель. — Многое изменилось теперь, Виглаф. Вдвоем мы не пропадем. Глядишь, с поручением бейлифа сладим, в Святую Землю отправимся.
— Делать больше нечего… — конюх тяжело вздохнул и, не прощаясь, медленно отправился обратно в стойло, к своим любимым лошадям.
— Иногда я его совсем не могу понять, — признался Гунтеру сэр Мишель, глядя вслед хмурому норманну. — То говорит, что драться с неверными дело для мужчины достойнейшее, теперь по-другому… Ну что, двинулись? Ничего не забыли?
Нет, все необходимые вещи были уложены. Впрочем, и было их не много: одежда, скромная еда и, почитай, все. Гунтеру забывать было нечего — нужные ему предметы оставались в самолете, и по пути в Аржантан многое следовало обязательно забрать. Германец очень надеялся, что никто пока «Юнкерс» не обнаружил и не обчистил. А если крестьяне или благородные господа наткнулись на самолет, то оставалось уповать на то, что они увидев эдакое страшилище испугались не меньше сэра Мишеля. Свою форму Гунтер еще минувшей ночью передал отцу Колумбану на хранение, оставив при себе лишь памятный железный крест за польскую кампанию…
Уже когда забрались в седла, вышел барон Александр. Критически осмотрев сына вместе с оруженосцем, он коротко махнул рукой и сказал:
— Ровной дороги, господа. Буду ждать известий…
Барон повернулся и ушел в дом.
«Коротко и ясно, — подумал Гунтер трогая лошадь с места. — Никаких слезливых прощаний, скупых родительских слез или трогательных сцен. Слава Богу! Строгое средневековье мне нравится несколько больше. Терпеть не могу долгие прощания!»
— Наконец-то, — с четко различимым облегчением сказал тут сэр Мишель. — В дороге всяко лучше, чем в четырех стенах, да и привычнее. Едем за отцом Колумбаном, а дальше — как Бог даст!
И верно — сэр Мишель за минувший год настолько привык к странствиям, дорогам и всяким приключениям, как приятным, так и не слишком, что уезжал из родного замка с радостью. Ну ответьте, что ему делать дома? Разбираться с жалобами арендаторов или следить за уборкой урожая? Лет через двадцать, когда он достигнет возраста своего отца, может быть, и станут интересными нудные хозяйственные хлопоты. А сейчас молодая кровь да унаследованный от северных предков буйный характер зовут к опасным путешествиям, к славным войнам и делам достойным настоящего рыцаря. Все-таки надо будет отправиться в Святую Землю!
Услышанные нынче ночью разговоры о неизвестном посланнике нечистого, который будет всегда вставать на пути, при свете дня вовсе не казались зловещими и страшными. Человек не дьявол, с ним можно сладить и мечом и словом. Мечом лучше. А главное — верой в Бога и в свою победу!
Отбытие молодого Фармера с оруженосцем прошло почти незамеченным. Во двор вылезла одна лишь «валькирия» Сванхильд, и то не потому, что вознамерилась пожелать сэру рыцарю счастливого пути, но по причине куда более банальной — девица вынесла из кухни громадную бадью с помоями, собираясь отнести ее свинарю, в хлев.
— Счастливо, красавица! — выкрикнул сэр Мишель, вскидывая руку.
— Счастливо, красавица! — выкрикнул сэр Мишель, вскидывая руку. — Скажи доброе слово на прощание!
— Скатертью дорожка, сударь, — склочно гаркнула дева. Как видно, запас добрых слов на этом иссяк, и красавица-толстушка, не глядя более на рыцаря, потопала к хлеву.