— Я возьму ее с собой, — сказала она.
Никто не возражал.
Затем они прошли в комнату покойной госпожи Гальени-папа.
Комната была такой же, как профессорская. Но на письменном столе лежал лист бумаги с изображением небольшого горшочка.
— Что это? — спросила Кора. — Она была художницей?
Кора взяла в когти кисточку. Кисточка удобно устроилась в когтях.
— Ты и это забыла, — печально заметил Орсекки. — Но еще неделю назад ты была самым лучшим художником-реставратором на Ксеро!
— Ах да, конечно, — согласилась Кора, чтобы не травмировать и без того удрученного ассистента.
Она подошла к зеркалу. Под зеркалом находилась полочка с небольшой щеткой на ней. Щетка предназначалась для того, чтобы чистить перышки вокруг клюва. Кора, не удивившись тому, что знает функцию щетки, посмотрела в зеркало. Она уже перестала отшатываться в испуге при виде себя. Ко всему привыкаешь. И к мысли о том, что еще неделю назад в этом зеркале отражалась та же физиономия, но принадлежала она другому существу.
— А это что? — спросила она.
Ассистент ответил не сразу. Он явно смутился.
— Я полагаю, — ответил он наконец, — что это подушечки для… для этих самых. Вы их сами вышивали…
— Для кого — этих самых? — строго спросила Кора. Но тут же поняла, что имел в виду ассистент, и сама смутилась.
Пауза затянулась. И тогда непроизвольно Кора подняла с насеста три плоские, расшитые крестом подушечки.
— Может быть, пойдем отсюда? — спросил местный врач. Ему было скучно.
— Да, — согласилась Кора.
— Нам пора. До свиданья, Орсекки.
Возвратившись в больницу, они с доктором посетили стоявший за скалами желтый одноэтажный кубик морга, и там Кора осмотрела тело профессора.
В морге было пусто — ни одного другого тела.
Профессор лежал на столе, подняв вверх и прижав к животу желтые ноги. И Кора с ужасом поняла, что в ней возникла ассоциация с кухней. Словно сейчас придет гигант-повар и начнет ощипывать курицу…
* * *
В палате Кора поставила портрет своего погибшего супруга на столик, но сама не могла усесться на стул — для нее это было подобно тому, как человеку усесться на ручку зонтика. Она взяла со стола папку, принесенную, пока ее не было, из планетного управления: «Дело об убийстве профессора Гальени». Подошла к окну и, положив на подоконник, стала проглядывать документы.
Ничего нового. Протокол допроса ассистента Орсекки, обнаружившего труп профессора. Сообщение доктора Мурада Кшота, свидетельство о причинах смерти. Показания жены покойного… Что в них? Госпожа Гальени-папа показала, что они спят с мужем в разных помещениях, как то и принято у состоятельных ксеров. Поэтому она не может сказать, выходил ли ночью или вечером из дома ее супруг. А если выходил, то в какое время. Правда, он не мог выйти до ужина, который имел место в восемь вечера, так как пищу они принимали все вместе: профессор, она и ассистент Орсекки. Ночью никаких подозрительных звуков она не слышала. Что касается настроения профессора, то в последние дни он был в добром расположении духа, так как находки, сделанные на раскопках, его радовали. Они свидетельствовали, без сомнения, о том, что предки ксеров наверняка посещали эту планету и оставили здесь материальные следы. Были ли неприятности или трудности у профессора? Нет, если не считать его споров с господином Греггом ан-Грогги, который напоминал профессору, что срок контракта на раскопки завершается и администрация поселка не намерена его продлевать. Почему? К сожалению, она не знает, что послужило причиной размолвок. Были ли у профессора враги? Нет, у него не было врагов и не могло быть, так как его интересовала только археология. Каковы были ваши отношения с мужем? Обычные хорошие отношения. В ином случае она бы не полетела с ним на эту богами забытую планетку. Какими были отношения профессора с его ассистентом? Отличные отношения. Орсекки горд тем, что считает себя учеником профессора…
Кора взглянула в зеркало. «Надо привыкать к себе, надо помнить, что у тебя нет тонкой талии и длинных пальцев и что твои глаза потеряли не только голубизну, но и ресницы. Привыкай, Кора! Странно, — подумала она, — ведь это протокол допроса — меня! Вот этот клюв я раскрывала, отвечая Греггу ан-Грогги… но что же ты, моя милая, спешила поведать прилетевшему инспектору? Чего испугался убийца, решивший так жестоко остановить тебя и инспектора?»
В тишине больничной палаты послышался тихий-тихий, неуверенный стук. Он доносился откуда-то снизу, словно некто, тайный доброжелатель, старался подать Коре сигнал.
Кора отступила на два шага и поглядела вниз. Пол палаты был затянут паласом — снизу не пролезешь.
Стук повторился. Снова снизу.
Кора отступила еще на шаг.
Стучавший также переместился назад.
И только тогда Кора поняла, что источник стука находится в ее животе.
Но что же это может быть? Позвать медсестру? Но что медсестра понимает в анатомии ксерянок?
И тут Кора обреченно замерла. Она догадалась, что означает тихий стук: очевидно, зародыши куриц, подобно человеческим зародышам, уже обретают способность двигаться и даже стучать клювиком по скорлупе, находясь в материнской утробе.
Так ли это? Но как узнать правду?