«Тогда… ради мира и спокойствия в убежище… вопрос будет решен с
помощью жребия», — ответил Джордж.
«Ну ладно, — решилась Мелисса. — Я выбрала. Это Дэвид. »
На лицах обоих претендентов отобразились изумление и возмущение. Дэвид
усмехнулся.
«Но ведь Дэвид антисексуал! » — воскликнул Эдвард.
«Это мое личное дело, — холодно парировал Дэвид. — Как ты сам
справедливо отметил, нас тут две женщины и четыре мужчины. И я — один из
четырех, обладающий точно такими же правами, как остальные. С этой минуты
Мелисса — моя жена, и оставьте ее в покое. Напоминаю, — ядовито добавил
он, — что ключи от ящика с патронами — у меня. »
Согласие Магды (куда более охотное, чем она старалась показать) решило
дело. Джордж, колебавшийся до последней минуты, с тяжелым сердцем скрепил
принятое решение. Собственно, это было фактически последнее его решение в
качестве неформального главы убежища. На словах Эд и Том восхищались
мудростью принесенной им жертвы, но на деле не могли — возможно, даже и
сами того не осознавая — относиться с уважением к мужчине, согласившемуся
разделить с другими свою жену.
Но падение авторитета Джорджа не привело к выдвижению нового лидера.
Обитателям убежища просто больше не нужен был лидер, у них не осталось
задач, требующих координации действий. Дни шли за днями, абсолютно
одинаковые, залитые все тем же ровным электрическим светом, безразличным к
смене времени суток и чередованию времен года.
Книги, журналы, видеофильмы
— все это было исчерпано на удивление быстро. Да не так уж их было и много
— Джордж, когда готовил убежище, думал в первую очередь о выживании, а не о
жизни.
Соглашаясь на выбор Мелиссы, Дэвид преследовал единственную цель —
избавить ее от сексуальных домогательств остальных. Он всегда был готов
помочь всякому, желающему отказаться от секса. Но с Мелиссой как с человеком
его ничего не связывало, и «брак» их оставался чисто фиктивным. Не мог
сблизить их и Тони — Дэвид терпеть не мог маленьких детей.
Психика Мелиссы перенесла за минувшие три года несколько тяжелых ударов
— смерть мужа и всего привычного ей мира, тяжелые роды, бойня, устроенная
Дэниэлом, собрание, на котором мужчины едва не поделили ее по жребию — и
каждая последующая травма накладывалась на предыдущие, а оказать помощь было
некому. Мелисса жила в атмосфере постоянного страха и тоски. В последний год
она держалась только на транквилизаторах и приобрела уже серьезную
зависимость от них, требовавшую серьезного же лечения. Но к любому наркотику
человек привыкает, и тот перестает оказывать свое действие. Вскоре после
того, как Тони исполнилось два года, Мелисса попыталась покончить с собой,
наглотавшись таблеток.
Но незнание фармакологии сыграло с ней злую шутку. Вместо легкой смерти
во сне, на которую она надеялась, Мелисса обрекла себя на медленную
мучительную агонию. Она умирала два дня, корчась от приступов боли и исходя
кровавой рвотой, прежде чем Джордж, наконец, уступил требованиям Дэвида и
выдал ему ключ от ящика с пистолетом. Дэвид хотел сделать это сам, но Джордж
настаивал, что эвтаназия запрещена законами штата, и Дэвиду пришлось
пообещать, что он лишь оставит Мелиссе пистолет с одним патроном. Когда он
выходил из провонявшей рвотой комнаты, то не был уверен, что Мелисса не
выстрелит в него. Но она выстрелила в себя. Ее вторая попытка оказалась
удачней первой — она умерла сразу, как только пуля разбила череп.
— Магда.
Сидевшие за карточным столом обернулись и посмотрели на дверь. Томас
как раз набрал в грудь воздуха, собираясь сказать Магде нечто крайне
неприятное, но теперь неловко выдохнул, глядя на вошедшую Элис.
— Что случилось? — осведомилась Магда, все еще в пылу ссоры и от того
не слишком дружелюбно. — Кстати, ты могла бы называть меня мамой.
— Тогда мне пришлось бы называть папами троих мужчин, а это было бы
неверно по отношению к двоим из них и несправедливо по отношению к третьему,
— возразила девушка. — Магда, ты знаешь, какое сегодня число?
— Кажется, десятое… Или… погоди, воскресенье уже было?
Двенадцатое, что ли?
— Пятнадцатое. Сегодня пятнадцатое августа, — она смотрела на мать
выжидательно.
— И… Ах, да! Пятнадцатое августа! Сегодня же твой день рожденья!
Прости пожалуйста, мы совсем забыли! Ничего, мы это сейчас исправим, — она
деловито поднялась из-за стола и, призывно глядя на недавних противников по
перепалке, по-дирижерски взмахнула руками.
С днем рожденья тебя,
С днем рожденья тебя,
С днем рожденья, дорогая Элис…
— Как говорит дядя Дэвид, я пришла не для того, чтобы участвовать в
комедии, — перебила она их нестройное пение. — Я пришла сообщить, что мне
исполнилось шестнадцать лет, и я теперь вправе самостоятельно принимать
решения.
— И какое же решение ты приняла? — осведомился Томас, подумавший, уж
не сбываются ли его недавние предостережения.
— Не я, — Элис тряхнула головой и откинула волосы. — Мы все. Я, Арни
и Тони. Мы идем на поверхность.
— На какую поверхность? — искренне не поняла Магда.