— Ннуу… — протянул Джордж.
— Я иногда думаю, — Дэвид не обратил на него внимания, — жив ли еще
Президент. Тогда ему было 57, сейчас, значит, 77… вполне мог дожить.
Тогда ему было 57, сейчас, значит, 77… вполне мог дожить. Уж
он-то наверняка сидел в бункере еще тогда, когда наши самолеты атаковали
китайские силы вторжения в Тайваньском проливе. И вполне возможно, что он
сейчас занимается тем же, что и вы. Кучка старых маразматиков в выцветших
мундирах сидит над стратегической картой и играет на куски Америки… Надо
признать, юридически у них для этого чуть-чуть больше оснований, чем у вас.
Но фактически это, разумеется, точно такая же чушь. У них теперь не больше
вашего шансов властвовать над этими городами — или хотя бы просто увидеть
их.
— Ну, Дэйв, надо же нам чем-то заниматься, — сформулировал наконец
свою мысль Джордж.
— Стоило спасать жизнь, чтобы тратить ее на игру в карты и грызню
из-за несуществующих городов?
— Можно подумать, то, чем занимаешься ты, умнее! — перешла в
наступление Магда. — Сидишь тут, листаешь старые журнальчики…
— Ты прекрасно знаешь, что я пишу монографию о последнем периоде
американской истории, — неприязненно ответил Дэвид.
— Ну и кому она на хрен нужна, эта твоя монография? Через десять лет,
если доживешь, сам же ей подотрешься.
«Сука, — устало подумал Дэвид. — Старая жирная развратная корова.
Боже, до чего же у нее мерзкий голос. »
— Видишь ли, Магда, — ровно сказал он, — для всякого мыслящего
существа научная и творческая деятельность самоценны. Но, поскольку ты не
относишься к мыслящим существам, тебе этого не понять.
— Эй, мистер, вы оскорбляете мою жену, — набычился Джордж.
— Ах, да! — воскликнул Дэвид тоном театрального раскаяния. — Прошу
прощения, Джордж. Прошу прощения, Эдвард. Прошу прощения, Томас. Это все,
Магда, или в число твоих «мужей» уже входит и Арни?
— Ну, знаешь! — Джордж вскочил с места.
— Правило номер один, — с усмешкой напомнил Дэвид, — ни один из нас
ни при каких обстоятельствах не применит первым физического насилия к
другому. Ты прекрасно знаешь, что бывает в противном случае. И вообще, какие
претензии? Единственный мой тезис, который не является общеизвестной
истиной, я сформулировал в виде вопроса.
— Не обращайте на него внимания, — посоветовал Эдвард, — он просто
завидует.
— Трезвенник не завидует пьянице, — повторил Дэвид в который уже раз.
— И вообще, даже если бы я не был противником секса — глядя на вас, я бы
им стал.
— Между прочим, он не так уж неправ, — изрек вдруг Томас. — Я имею в
виду, насчет Арни. Нет, конечно, Арни не трахнет собственную мать («Я и сам
в последнее время делаю это через силу», — мысленно добавил он, брезгливо
глядя на расплывшуюся фигуру Магды), но вот насчет Элис я не уверен. За
парнем нужен глаз да глаз.
— А если даже он ее и трахнет, что с того? — неожиданно спокойно
заявила Магда.
— Но ведь он ее родной брат! — чуть не задохнулся от возмущения
Томас.
— Но ведь он ее родной брат! — чуть не задохнулся от возмущения
Томас.
— Дети Адама и Евы тоже были родными братьями и сестрами, — ответила
Магда. — По-твоему, в этой норе откуда-то может появиться посторонняя
девушка? А парню уже 22, и он все еще девственник.
— Мне 45, и я девственник, — парировал Дэвид. — И прекрасно себя
чувствую.
— Сдается мне, Томми, — продолжала Магда, в упор глядя на Хорсмэна,
— Арни заботит тебя только потому, что ты сам непрочь поразвлечься с Элис.
— Уж не ревнуешь ли ты, Магда? — криво усмехнулся Томас.
— Это тебя-то? Не смеши. Просто интересуюсь, откуда у тебя вдруг такая
трогательная забота о девичьей чести.
— Так ведь… никто не знает, чья она дочь, — нашел убедительный
аргумент Томас. — Может, и моя. Вероятность 33%, как-никак. Имеет право
отец позаботиться о собственной дочери?
— Если она — твоя дочь, то Арни ее брат только наполовину, —
возразила Магда. — Это даже лучше, чем если она дочь Эдварда, который,
как-никак, приходится Арни дядей. Хотя, конечно, остается еще шанс, что она
дочь Джорджа… Сколько, говоришь, выходит процентов? 33? Мне всегда
казалось, что меньше. Процентов двадцать, от силы. А то и пятнадцать.
— Магда! — не выдержал, наконец, Джордж. — Неужели та жертва, на
которую я пошел ради всех нас…
— Это ты-то пошел на жертву? — Магда повернулась к нему, упирая
кулаки в жирные бока. — Может, это тебя трое озабоченных мужиков трахали во
все дыры чуть ли не каждый день?
— Ой, только не надо строить из себя невинность, Магда, — поморщился
Эдвард. — Тебе всегда нравилось, когда тебя имеют во все дыры. Когда мы с
тобой занимались этим первое время, я просто не мог понять, кто из нас кого
трахает. Даже если бы Джордж не дал официального согласия…
— Мерзавец, я никогда не изменяла Джорджу, пока мы жили наверху!
— Зато, спустившись вниз, решила наверстать упущенное, — осклабился
Эдвард. — Держу пари, ты и Дэвида пыталсь соблазнить.
— Ты выиграл, Эд, — невозмутимо подтвердил Дэвид. — Разумеется, я ее
отшил, и в очень грубой форме. Боюсь, что иначе она бы не поняла.