Увидев возлюбленного, девушка рванула ему навстречу, как спринтер на олимпиаде. Ловко накинув Ивану на шею увесистый венок, который скорее подошел бы для украшения мавзолея, и обдав удушливой волной благовоний, Амира скромно потупилась, как и подобает приличной девушке. Едва устояв на ногах после такого приветствия, Птенчиков существенно улыбнулся и вручил девушке лейку.
Едва устояв на ногах после такого приветствия, Птенчиков существенно улыбнулся и вручил девушке лейку. Ее глаза подозрительно увлажнились, она истово прижала подарок к груди и невразумительно замычала, косясь на кавалера исподлобья.
— Что с ней? — испуганно зашептал Птенчиков в микрофон.
— Все отлично! — заверил его Гвидонов. — По канонам Камасутры влюбленная девушка никогда не смотрит в лицо покорившего ее сердце мужчины, опускает голову и отвечает невнятно, не оканчивая фраз. Еще ей следует затягивать время вашей встречи и потому нарочито медленно рассказывать легенды и истории, так что воспользуйтесь этим и…
Тут Амира отчаянно всхлипнула и попыталась заключить Птенчикова в жаркие объятия.
— Э, игра не по правилам! Брэк, брэк! — завопил в наушнике Гвидонов.
— Я рад, что вам понравилась лейка, — прохрипел полузадушенный Птенчиков, с трудом высвобождаясь из могучих рук. — Может, мы теперь… мы теперь…
— Прогуляемся к озеру! — раздался в наушнике голос Варвары. — На ходу ей будет труднее вновь заключить вас в объятия.
— Да, немного пройдемся! — с облегчением выдохнул Птенчиков. Они с девушкой не спеша направились в сторону небольшого водоема, а «группа поддержки» двинулась следом, стараясь укрыться за чахлым кустарником и не замечая, что у сцены свидания юной девы с многомудрым учителем были и другие свидетели. На противоположной стороне дороги, в густых зарослях бамбука, притаились трое дюжих жрецов из храма Каа-мы.
Дело в том, что мать Амиры, нянька божественного Мозгопудры, была патологически болтлива Накануне вечером, укладывая мальчика спать, она не смогла сдержаться и в порыве материнской гордости рассказала госпоже о прекрасном чужестранце, похитившем сердце ее старшей дочери. Богиню любви эта новость взволновала несказанно. Она тут же велела привести Амиру, заперлась с ней в опочивальне и не отпускала до тех пор, пока не вытянула из смущенной девушки всех подробностей ее первого свидания.
Когда дочка няньки ушла, богиня призвала к себе троих «верных псов» и отдала им странный приказ: «Выследить и под любым предлогом доставить в храм означенного чужестранца и его друзей». Как богиня догадалась про друзей, так и осталось загадкой. Впрочем, на то она и богиня!
Меж тем Иван с Амирой, болтая о разных пустяках, дошли до озера.
— Наверное, мой господин устал? — поинтересовалась девушка, гостеприимно указывая на небольшую скамейку, стоящую у самой кромки воды.
— Нет, я бодр как никогда, — поспешно заверил ее Иван.
— А я хочу посидеть, — кокетливо произнесла Амира и приподняла украшенный каймой край сари.
«Начинается», — подумал Птенчиков, оглядываясь вокруг в поисках путей к немедленному бегству.
— Не волнуйтесь, Иван Иванович, — ожил наушник, — «Камасутра» утверждает, что влюбленной девушке следует под тем или иным предлогом обнажать свои руки и ноги, но нельзя предлагать себя или первой предпринимать какие-либо шаги к телесной близости. Хотя с темпераментом нашей Амиры… — Наушник задумчиво умолк. Птенчиков содрогнулся и опасливо уставился на торчащие из-под сари бревнообразные конечности. Что, если теперь юное создание попробует в свою очередь наступить ему на ногу?
— Пусть мой господин сядет первым, — загадочно улыбаясь, предложила девушка.
«Вставать на ногу не будет!» — с облегчением сообразил Иван и послушно опустился на резную скамью. На этом самом месте едва не оборвался жизненный путь мэтра Птенчикова: юная индианка задумала уютно устроиться на коленях возлюбленного и всем своим немаленьким весом неожиданно обрушилась на него.
Только годы упорных тренировок и дикий вопль Егора в наушнике спасли Ивана от страшной участи почувствовать себя экспонатом гербария. Чудом выскользнув из-под живого пресса, Птенчиков оказался на земле. В тот же миг раздался страшный треск, и рядом с ним приземлилась Амира, подмявшая под себя остатки скамейки.
— Вы, наверное, ушиблись? — пролепетал Иван, поспешно вскакивая на ноги. — Давайте руку, я помогу вам встать.
Девушка посмотрела на своего кавалера и неожиданно залилась слезами, жалобно подвывая и хлюпая носом. Иван совершенно растерялся:
— Вставайте скорее, нельзя лежать на земле, это вредно для здоровья, можно простудиться!
— Вы так добры ко мне, — прорыдала индианка, неуклюже поднимаясь. — Я никогда раньше не встречала такого мужчину, обычно все только подшучивали надо мной. Ведь я такая, такая…
Амира снова захлюпала носом. Ах, что Может быть страшнее для мужчины, чем женские слезы! Птенчикову стало не по себе. Рация хранила упорное молчание. Иван нерешительно погладил девушку по могучему плечу:
— Не нужно плакать, — мягко заговорил он. — Внешняя красота — не главное. Важно, что у человека внутри. У вас, Амира, тонкая душа, и я уверен, что любой мужчина будет счастлив стать вашим… стать рядом с вами… я имею в виду стать счастлив рядом с вами… — Он утер пот со лба.