Может, лучше промолчать? Тогда о потере зажигалки никто и не узнает. Еще не факт, что Грозный ее найдет, значит, и волноваться не о чем.
Иван прислонился лбом к холодной стене. Нет, он не сможет смотреть в глаза своим друзьям, зная, что побоялся быть с ними честным.
Забыв о совещании с главшефом, Птенчиков развернулся и побежал к Лаборатории по Переброскам во времени.
— Ты что-то забыл? — удивился, увидев его, Олег.
— Не забыл. Потерял. Зажигалку, — мужественно выдавил из себя Птенчиков.
— Сейчас посмотрим.
Зажигалку, — мужественно выдавил из себя Птенчиков.
— Сейчас посмотрим… Подожди, ты ведь не куришь!
— Я не здесь ее потерял. — Иван набрал побольше воздуха, точно приготовился кинуться с вышки в глубокие воды. — Я брал зажигалку с собой в экспедицию. И потерял ее в подвале у Грозного. — Он заставил себя взглянуть Олегу в глаза.
— Ну и дела, — присвистнул историк. — И что ты теперь предлагаешь делать? Снаряжать за ней экспедицию к Иоанну свет Васильевичу? То-то он обрадуется!
— Обрадуется, — вздохнул Птенчиков. — Отведет душеньку. Думаю, он здорово разозлился, когда не увидел нас утром среди своих сундуков.
— Вот что, приятель, — сурово произнес Сапожков. — Не забивай людям головы всякой ерундой. Мы тут «Камасутру» изучаем, а ты — зажигалка! Кстати, что сказал главшеф по поводу иллюстраций?
— Я с ним еще не разговаривал. Обнаружил пропажу — и скорее к тебе.
— Ты что, передумал в Индию лететь?! А ну, бегом к начальству!
— А как же зажигалка? — посветлел Птенчиков.
— Ну, брат… Придется тебе подыскать новый талисман.
Видеофон внешней связи взбудораженно курлыкал, сообщая о чьем-то непременном желании пообщаться. Юная секретарша главшефа ИИИ неохотно оторвалась от монитора, где полуобнаженная Сонька демонстрировала правила исполнения «пронзающего объятия». «Пронзать» следовало сидящего или стоящего мужчину «вершиной своих грудей». У Соньки получалось. Юная секретарша пребывала в расстроенных чувствах: при ее комплекции этот вид объятий смотрелся бы наивно.
Видеофон продолжал взывать к ее сознательности. Девушка нажала кнопку.
Возникший на экране начальник полиции одарил ее тяжелым взглядом:
— Что-то вы не горите служебным рвением. Я все провода оборвал, пока дозвонился.
Секретарша постаралась скрыть раздражение под ослепительной улыбкой:
— Добрый день, генерал! Извините за неудобства. У нас сейчас такая запарка — обрабатываем результаты поисковой экспедиции мэтра Птенчикова. Даже покушать некогда!
— Я как раз по этому поводу. Мэтр сегодня не заходил в ИИИ? Его мобильный, как обычно, не отвечает, но государственные дела не терпят отлагательства.
— Конечно приходил! Он и сейчас здесь, в кабинете шефа.
— Соедините меня с ним. — Начальник полиции утомленно откинулся в кожаном кресле.
— Извините, генерал, но на данный момент это невозможно. — Секретарша расцвела ослепительнее прежнего. Как же, стану я тебе помогать, боров невоспитанный! — Мэтр с шефом очень заняты, просили, чтобы никто их не беспокоил.
— Ко мне это распоряжение не относится, — холодно заверил ее полицейский.
— И все же вам придется подождать.
Генерал начал закипать:
— Никто никогда не заставляет ждать начальника полиции! Чем они могут быть так беспросветно заняты?
— «Камасутрой», — невинно выдала секретарша.
— Ка… что?! — не поверил собственным ушам генерал.
— Мэтру удалось обнаружить древний экземпляр с оригинальными иллюстрациями. Думаю, они еще не скоро освободятся, — конфиденциально поделилась секретарша. — Исследование, знаете ли, не совсем обычное. Отнимает много времени и сил.
— Ну да, ну да, — растерянно покивал начальник полиции и почему-то покраснел. — Будьте любезны… Когда они закончат… Соединитесь, пожалуйста, со мной. — Экран мигнул, и одутловатое лицо грозного генерала исчезло.
Секретарша довольно расхохоталась и вернулась к компьютеру: ей осталось изучить по иллюстрациям семь видов объятий, а затем следовал еще более интригующий раздел «О поцелуях».
— Итак, нам известно, что понятие Кама представляет собой любовь, наслаждение и вообще — чувственное удовлетворение, — лекторским тоном вещал Птенчиков. Главшеф ИИИ согласно кивал в такт плавно льющейся речи. — Правила отношений между мужчинами и женщинами были изложены Нандином, последователем Махадевы, в тысяче глав.
— Кем, кем? — удивился главшеф.
— Нандин — это привратник и друг Шивы, он обычно изображается в виде белого быка. А Махадева — одно из имен Шивы, верховного божества, входящего вместе с Брахмой и Вишну в божественную триаду — тримурти. Изображается…
— Понятно, понятно, мэтр. Так что вы рассказывали про белого бычка? — Ученый поспешил вернуть на землю воспарившего к вершинам индийской мудрости Птенчикова.
— Я рассказываю вам про белого бычка? — возмутился учитель, но тут же сообразил, что так оно и есть. — М-да… Затем «Афоризмы любви», или «Камасутра», изложенные Нандином в тысяче глав, были воспроизведены Шветакету, сыном Уддвалаки, в сокращенной форме в пятистах главах, и этот же труд был воспроизведен Бабхравьей, наследником страны Пунчала…
— Смилуйтесь, мэтр! — взмолился главшеф. — Я убежден, что коллектив моего Института потрудился на славу. Скажите, на каком этапе создания, воспроизведения, сокращения или воплощения «Камасутры» появляется наша Соня и где вы предполагаете ее искать?