— Есть такая музыка, — понимающе кивнул Птенчиков. — Называется «Боже, царя храни!» Сейчас спою. Егор, заводи.
Златокудрый щелкнул каким-то рычагом, и из шарманки понесся… гимн Советского Союза! Птенчиков схватился за голову, но молодой Иоанн, не замечая его замешательства, выпрямился в седле, расправив плечи и отстукивая ладонью такт.
— Хороша музыка, — признал он. — Могуча. Что ж, мудрствующие странники, порадовали вы мое сердце. Сказки сказывать умеете?
— Скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается, — пробормотал Егор, машинально нащупывая под рубахой портативный сканер для экспресс-копирования Либереи.
— Умеем, — заверил великого князя Птенчиков. — И по-арабски, и по-гречески, и на идише… И устно, по памяти, и по книжкам читаючи…
Иоанн пристально взглянул на странника.
— Добро. Будете меня сегодня за трапезой развлекать. А там видно будет… Гей, врубай свою шарманку!
Гвидонов послушно перевел рычаг, и под «Танец маленьких лебедей» вся процессия дружно ввалилась в город.
Трапеза поражала своим изобилием. Птенчиков читал о жареных павлинах с чесночной подливкой и исполинских рыбах, едва умещающихся в золотых тазах, внести которые под силу лишь четверым. Но, согласитесь, одно дело читать, и совсем другое — видеть собственными глазами, обонять и пускать голодную слюну… Впрочем, голодными «мудрых странников» не оставили: подкормили от доброты душевной парой-тройкой перепелок с имбирем да выдали в придачу горку оладушек, есть которые все равно было некогда. Достав из заплечных котомок концертные хитоны, Иван с Егором приняли вполне «затрапезный» вид и изо всех сил развлекали будущего государя, положив в основу программы греческие мотивы. Гвидонов наяривал на шарманке сиртаки, а его учитель тешил публику обзором древней мифологии. Разомлевшие бояре сдабривали прием пищи, телесной и духовной, разнообразными медами — вишневым, можжевеловым, черемуховым, смородинным — и одобрительно перешептывались:
— До чего мудреные вещи говорят эти странники!
— Ишь какие странные истории сказывают эти мудрики!
— Не даром они дошли из варяг в самые греки.
..
— А еще они лазили в этот…
— Ну да, к этому…
— Вспомнил — Тибет!
— Окстись, боярин, ко мне-т они еще не лазили! А что, могут залезть?
— Эти все могут.
— Выставлю-ка я на ночь караул понадежнее…
Вдруг Иоанн Васильевич хлопнул в ладони:
— А что, веселые странники, не довольно ли мудрствовать? О безобразиях греческих богов я и без вас слыхивал, от циклопов всяческих да минотавров уже с души воротит. Не потешите ли вы нас свеженькой историей?
— О, разумеется. — Птенчиков заметался, напрягая память: — Что там у нас в ассортименте? «Горе от ума», «Му-му», «Преступление и наказание»…
— Иван Иванович, расскажите «Сказку о царе Салтане»! — пихнул учителя в бок Гвидонов. — Если уж его пушкинский слог не проймет…
— Что еще за Салтан? Никак, турок? — оживился Иоанн Васильевич.
— Отчего же сразу турок, — осторожно возразил Птенчиков.
— Ясно турок. Кто же еще?
— Ну, хорошо. Итак, «Сказка о Магмете-салтане…».
— Магмете? — Глаза будущего государя опасно сузились. — Не тот ли это султан, захвативший некогда Византию и основавший на месте священного Константинополя свою новую столицу?
Ну как тут быть? Перечить Ивану Грозному, пусть еще и не совсем грозному в силу юного возраста? Или постараться использовать сложившуюся ситуацию в своих целях? «Будь что будет», — решился Птенчиков, и в отчаянном вдохновении принялся сочинять новую сказку о царе Салтане, повернув сюжет в интересующем ИИИ направлении. История вышла весьма поучительной: захвативший Константинополь султан неожиданно начитался трофейных книг и провел у себя в Турции весьма благодетельные реформы, достойные всяческого подражания. Юный Грозный слушал, затаив дыхание, вцепившиеся в столешницу пальцы побелели от напряжения. Почувствовав благодарного слушателя, Птенчиков раздухарился и стал излагать проекты кардинального оздоровления государства и укрепления его могущества путем прекращения хаоса и произвола вельмож рукой сильной, но не деспотичной (причем с учетом мнения уважаемых, избранных народом людей), соблюдения закона и утверждения правопорядка, а также укрепления границ и…
— На Казань! — прошептал трясущимися губами Грозный.
Птенчиков испуганно осекся.
— О, мудрый странник! Воистину… воистину… — Иоанн помолчал. — Следуй за мной.
Он стремительно поднялся из-за стола и сделал рукой повелительный жест. Птенчиков с Гвидоновым переглянулись. Да, от таких приглашений не отказываются… Егор подхватил шарманку и с решительным видом двинулся вслед за учителем.
Грозный, ничтоже сумняшеся, повел мудрецов во сыры подвалы. Гвидонов поравнялся с учителем и деловито зашептал:
— Как только он свернет за угол, ставлю шарманку на пол и нажимаю старт. Я уже включил режим аварийной транспортировки.
— Зачем?! — застонал Птенчиков.
— Ну как же! Думаю, когда мы войдем в пыточную, предпринимать что-либо будет поздно.
— Вот балда! Готов поспорить, что нас ведут не в пыточную, а в библиотеку, — возразил учитель. Однако после слов Егора его оптимизм несколько поколебался. Птенчиков незаметно сжал запрятанную в складках хитона зажигалку — свой верный талисман. Где наша не пропадала… Авось не сгинем и в подвалах древнего Кремля.