— Нам нужно с тобой поговорить, — заявляет Мона.
Черт побери! Не дадут передохнуть. Едва мы устроились в гостиной, как Верил пустилась в атаку.
— Что у тебя за девица, Рок? Ты с ней спал?
— М-м, это никого не касается, — говорю я весьма смущенно.
— Касается. Самым непосредственным образом Мы до сих пор оставляли тебя в покое, поскольку знали, что ты ждешь, когда тебе стукнет двадцать. Но коли ты держишь свои обещания таким образом, то мы и подавно не будем держать свои. Раздевайся.
— Но Мона, — говорю я жалобно. — Я падаю от усталости… Подождите несколько дней. Когда я вернусь…
— Только без песен, — говорит Верил. — Ты в наших руках, и мы тебя не отпустим. Подумать только, что для первого опыта ты выбрал такую уродину!..
— У тебя нет вкуса, — подхватывает Мона. — У нее ни бюста, ни бедер, она худа, как гвоздь.
— Ну не здесь же, — жалобно бормочу я. — Сюда могут войти… Да и времени у меня нет.
— У тебя целый час, — говорит Берил. — Этого вполне достаточно. Тем более что мы значительно облегчим работу. — Давай-ка, снимай с себя все, а то мы тебе поможем… Носки можешь оставить.
— Хотя бы дверь закрой, Мона, — прошу я.
— Ладно, — соглашается она, — дверь я закрою, чтобы доставить тебе удовольствие. Помоги ему раздеться, Берил. И не шуметь. Как! Он выбрал этого кузнечика…
Она щелкает дверью, поворачивается, расстегивает платье, и ее груди вываливаются наружу… Да, это ни в какое сравнение не идет с подобной частью тела Санди Лав…
Я ощущаю, если можно так выразиться, покалывание в поясничных впадинах… Черт, это будет уже двенадцатый раз за одно утро… Некоторое злоупотребление…
— Не так быстро, Мона, — протестует Берил.
— Мне за тобой не угнаться.
Мона суетится вокруг меня… На ней остались чулки и маленькая кружевная штучка, которая их поддерживает… Точно такого же цвета, как и, м-м, в общем, точно такого же цвета. Она теплая и пахнет женским телом… а старый Роки не так уж устал, как ему кажется Она снимает с меня рубашку, стаскивает брюки… Я не сопротивляюсь. Труднее ей приходится с нижним бельем, которое цепляется за некоторые части тела.
— Без шуток, Мона. Бросим жребий, — визжит Берил.
На ней тоже ничего нет. Чулки она свернула до щиколоток. Я делаю сравнения.
— Ну так что, — говорю я. — Я же не торговец яйцами на ярмарке.
— Тихо, — приказывает Мона. — Она права: бросим жребий.
— Это несправедливо, — замечаю я. — Может, я кому-то отдаю предпочтение.
Говорить мне трудно. Эти девицы привели меня в такое состояние, что я хочу лишь одного. Неважно, какую из них, но немедленно.
— Ладно, — соглашается Мона. — Мы тебе завяжем глаза, а потом кое-что сделаем, и тогда ты скажешь, кто тебе больше нравится.
— Нужно связать ему руки! — кричит Берил, возбуждаясь все больше.
Она бросается к окну и срывает шнурок от занавески. Я даю себя связать, так как уверен, что порву шнурок в нужный момент. Тут Мона хватает меня и роняет на ковер.
— Давай шарфик, Берил.
К счастью, я лежу на спине, а то мне было бы неудобно… Я ничего не вижу… Две руки ложатся мне на грудь, две ноги прижимаются к моим. Я готов завыть — так невыносимо ожидание. И вдруг кто-то из девиц ложится на меня… Я пронзаю ее изо всех сил, она отодвигается, и вторая занимает ее место… Я отчаянно дергаю шнурок, он рвется… Она даже не заметила… В тот момент, когда она тоже собирается слезть, я крепко ее захватываю. Одной рукой я держу ее, а второй мне удается ухватить ноги второй подруги. Я опрокидываю ее на пол рядом с собой, и мои губы скользят вдоль ее ляжек. Это мне нравится. Даже очень. Они легонько постанывают, еле слышно.
А время идет…
Как быстро бежит сегодня время!..
ХХIII. Враскачку
Я являюсь в пять часов, приезжаю в кадиллаке Моны аккурат к самому отлету… Подруг я оставил у кузины. Надеюсь, они проснутся раньше, чем кто-нибудь заглянет в дом. Лучше будет, если состояние, в Котором они пребывают, для всех останется тайной.
Мои ноги с трудом удерживают тело, но когда Ж представляю себя на их месте… я очень даже ип понимаю. Энди, ухмыляясь, смотрит на меня.
— Так-так, Рок… вы, должно быть, ездили попрощаться с вашей матушкой?
— М-м-да, — говорю я. — Она задержала меня несколько дольше, чем я предполагал. Но вот я тут.
— Не хотите ли немного вздремнуть? — предлагает Майк. — Мы еще не скоро будем на месте.
— Мы не можем позволить себе роскошь явиться туда среди бела дня, — уточняет Энди.
Все уже почти готово. Обер Джордж тоже вернулся, и, если у меня под глазами такие же мешки, каш у него, я понимаю, почему Сигмен откровенно надоя мной посмеивается.
Вместительный самолет ожидает нас. Вокруг него суетятся какие-то люди. Проезжает машина и останавливается в двух шагах от нас. Из нее выходит Ник Дефато. С ним Гари… Действительно, нам не хватало только его. Мы приветствуем Ника. Всем своим видом он выражает полное отвращение к происходящему.
— Задали вы мне работенку. — негодует он, но ней очень серьезно.
— Это не моя вина, шеф, — отвечаю я, прикидываясь смущенным.
— Будьте внимательны, дети мои, — говорит Ник. — Нынче вечером кондоры в полете…
Гари хохочет.
— Это не моя вина, шеф, — отвечаю я, прикидываясь смущенным.