Вес тощих задниц Арса и Тили?Тили (вопрос наличия задниц у народа йода серьезным образом не изучался ни одним из специалистов, в первую очередь из?за затрудненного доступа к самому объекту изучения, но учитывая схожее в общем с человеком телесное строение, можно предполагать, что задница у йода есть) она еще как?то выдержала, но когда к доскам прикоснулось мощное седалище Рыггантропова, то издала предупредительный скрип. На человеческий язык его можно было перевести следующим образом: «Вам самим же будет хуже!»
Рыггантропов, мрачно вздохнув, уселся прямо на землю.
На огороженной канатами площадке тем временем происходило много интересного. Повинуясь суровым окрикам Топыряка?старшего, молодые богатыри оставили деревянные мечи и взялись за палицы, каждая из которых даже на вид весила не меньше пуда.
— О, эта наша народная забава! — оживленно заявил Арс. — Смотрите внимательно.
По мнению Рыггантропова смотреть было особенно не на что. Голых женщин или кровавого мордобоя не предвиделось, и он собрался даже вздремнуть. Но зрелище неожиданно оказалось интересным.
Выстроившись в ряд, богатыри принялись швырять неподъемные палицы вверх, да так резво, что те взлетали выше верхушки самой высокой башни терема. И что самое ужасающее — воины ухитрялись потом ловить свои снаряды!
С такой легкостью, словно хватали перо, а не несущуюся к земле со страшной скоростью тяжеленную деревяшку.
Тили?Тили смотрел не отрываясь, и мордочка его выражала наивысшую степень восхищения, какую только могла.
Ворс Топыряк бегал вдоль ряда, что?то советовал и подсказывал, а потом вдруг замер и низко поклонился, обратившись в сторону бокового крыльца. Вслед за сотником принялись кланяться и другие дружинники.
На крыльце стоял человек настолько могучий, что тролль показался бы рядом с ним узкоплечим дистрофиком. Вероятно, ему часто приходилось поворачиваться боком, ибо в обычные двери могучая грудь просто не пролезла бы. Голова здоровяка выглядела как пивной котел, черные волосы волной падали на плечи, из?под нечесанного чуба блестели ярко?синие глаза.
— Это сам Илья! — прошептал Арс почти восхищенно. — Величайший богатырь земли китежской!
Забытая в полете булава обрушилась на голову застывшему в поклоне хозяину. Раздалось громкое «Крак!», и деревяшка, способная дробить камни, развалилась на три части. Дружинник даже не покачнулся.
— Эх, молодежь, — прогудел Илья таким низким голосом, что его можно было принять за рык пробуждающегося вулкана. — Ничего не умеют. Дай?ка я тряхну стариной…
Он сошел с крыльца, ступеньки под ним гнулись и трещали, а когда шагал по земле, то в ней оставались глубокие вмятины — следы громадных, подкованных сапог, в каждый из которых поместилось бы по три нормальных ноги.
Топыряк?старший, разогнув спину, подал богатырю самую тяжелую булаву, оголовье которой было оковано железом.
— Добро, — проворчал тот, и резко дернул рукой. Булава взмыла в воздух и… исчезла.
— Теперь ловите, — сказав так, Илья развернулся и ушел.
Рыггантропов щурился, пытаясь разглядеть умчавшуюся ввысь деревяшку. Видно ничего не было, только коршун, до сего момента широким кругами ходивший в поднебесье, в панике дернулся в сторону.
А потом сверху донесся свист.
— Атас! — рявкнул Ворс Топыряк. — Ложись! Воздух! — Все же муштровал он своих подопечных не зря. Те брызнули в стороны еще до того, как было сказано слово «ложись». Попадали наземь, прикрывая ручищами буйные головы.
— Ого! — только и смог сказать Арс, когда нечто вытянутое с ревом ударило в землю, расплескав ее, точно воду.
— Ничего себе, — глаза Рыггантропова стали размером чуть ли не с тарелки.
Шипение Тили?Тили ни в каком переводе не нуждалось. Молодые богатыри, повскакав на ноги, столпились вокруг дыры. Все, как по команде, чесали затылки.
— Да, — сказал кто?то из них уныло, — он?то бросил и ушел, а нам завтра выкапывать… Опять до полудня провозимся!
— Разговорчики! — прикрикнул на подопечных Топыряк?старший.
— Опять Илья баловался? — новый голос звучал негромко, но к нему почему?то хотелось прислушиваться.
Спустившийся с крыльца мужчина был невысок и одет точно так же, как и прочие дружинники. Но те следили за ним глазами так, словно на землю явился сам Бубера, божество счастья и богатства.
Единственной особой приметой вновь появившегося было необычайно красное лицо.
— Ну что, развлечемся борьбой? — предложил он.
— Вне всякого сомнения, — кивнул, выйдя из охватившего его на несколько мгновений столбняка, Ворс Топыряк. — Вихляй, выходи!
Могучий дружинник, объемом могущий поспорить с печью, выдвинулся из рядов. На лице его, совершенно детском, читалось смущение.
— Будешь поддаваться — ноги тебе вырву! — по?доброму улыбнувшись, пообешал сотник.
Неприметный человек с красным лицом терпеливо ждал.
Когда противники сошлись, то Рыггантропов не поставил бы на него и старого башмака. Вихляй выглядел выше, сильнее, а движениях его сквозила ленивая грация, что бывает иногда у откормленных, наглых котов.
Рыггантропов не успел додумать эту очень длинную для себя мысль, как краснолицый незнакомец ловким движением швырнул Вихляя наземь, а сам брякнулся сверху. Через несколько мгновений дружинник ревел белугой и колотил рукой оземь, требуя прекращения поединка…