— Так точно, — Лахов гулко сглотнул. — Будет исполнено!
Мэр не любил нерадивых служащих. Нелюбовь свою он проявлял довольно оригинальным способом. Каким именно, никто точно не знал, но стражников или чиновников, объявленных нерадивыми, никто больше не видел.
Должно быть, они от стыда уходили в отшельничество.
Отдав честь, Лахов развернулся и деревянным шагом вышел из кабинета начальства. Хуже магов может быть только гнев мэра, а он попал как раз между ними…
Чувствовать себя смазкой оказалось неприятно.
Дверь «Сломанного меча» поэтично скрипнула и открылась. Сидящий за стойкой Агрогорн Эльфолюбивый удивленно хмыкнул, расположившиеся за любимыми столиками завсегдатаи оживленно зашушукались. Старый Осинник, задремавший прямо на столешнице, продолжал невозмутимо храпеть.
В таверну для героев вошел чужак. Одет он был как?то странно — во что?то, сшитое из кусочков кожи, зато на поясе висел самый настоящий меч?артефакт. Уж герои в таких делах толк знают.
Преодолев расстояние до стойки, Бульк Он откинул капюшон, обнажив слегка покрасневшее лицо и копну светлых волос.
— Чего тебе, парень? — пророкотал Агрогорн, вчера уволивший вышибалу (точнее то, что от него осталось).
— Мне, э, выпить, — смущенно пробормотал Бульк, к этому вечеру решивший, что может себе позволить посещение «Сломанного меча». Все же на его счету имелось два… нет, три подвига!
— Молока или воды? — щель на лице Агрогорна, обозначающая рот, раздвинулась, сообщив миру, что хозяин таверны для героев улыбается.
— Э, чего покрепче, — Бульк покраснел еще сильнее, став подобен юной девице, которой первый раз в жизни предложили прогуляться на сеновал.
— Покрепче у нас только для героев, — Агрогорн положил руки, похожие на бычьи окорока, на стойку. — Или ты тоже… герой?
Завсегдатаи зашлись в хохоте. От шума проснулся Старый Осинник и принялся в удивлении озираться по сторонам.
— Да! — Бульк, который планировал визит в «Сломанный меч» несколько по?другому (цветы под ноги, восторженные крики, суровое одобрение ветеранов и все такое), начал злиться.
— Да! — Бульк, который планировал визит в «Сломанный меч» несколько по?другому (цветы под ноги, восторженные крики, суровое одобрение ветеранов и все такое), начал злиться.
— О, парни! Глядите! Это же герой! — и Агрогорн издал такой звук, словно внутри него терлись друг о друга несколько тяжелых камней.
Завсегдатаи захохотали вновь.
— Ну, раз герой, тогда угости нас, — просипел, откашлявшись, Стукнутый Черный. — И поведай о своих подвигах!
— Да! — поддержал кто?то. — Сколько ты ограбил храмов? Назови имена сокрушенных тобою безумных богов и истребленных чудовищ?
— Я знаю, каких чудовищ он истребил во множестве! — Агрогорн сделал страшное лицо, для чего ему не пришлось особенно напрягаться. — Они называются «вши»!
Эту шутку расслышал даже Старый Осинник.
— Ладно, — сказал Бульк сквозь зубы, дождавшись, пока смех стихнет. — Я угощу вас… Хозяин, всем…
— «Дикой лошади», — подсказал Стукнутый Черный.
— Дикой Лошади, — кивнул Бульк, — и мне тоже.
В углу кто?то бешено захохотал. Бульк вздрогнул и ухватился за меч.
— Не обращай внимания, — прогудел Агрогорн, выуживая из?под стойки бутылку. — Это Долговязый Эрик, до него всегда долго доходит. Сейчас он смеется надо вшами…
«Дикая лошадь» оказалась мутным пойлом с подозрительно мощным запахом. От него хотелось лезть на стены и выпрыгивать в окна, а также совершать еще более странные поступки.
— Твое здоровье! — и Стукнутый Черный, хитрым образом не показав лица, опустошил стопку,
— Пей?пей, — с умильной улыбкой кивнул Бульку хозяин. — Это настоящий геройский напиток!
Ученик сапожника, в жизни не потреблявший ничего крепче слабого пива, собрался с духом и вылил «Дикую лошадь» в горло.
Похоже это оказалось на то, что он попытался выпить порцию лавы. Свежей, только что извергнутой щедрым вулканом. Гортань обожгло, на глазах выступили слезы, в голове появился мелодичный звон, заглушивший все звуки.
Потом что?то лопнуло в желудке.
Бульк осознал, что вновь может слышать и видеть. Но при этом он почему?то оказался не стоящим у стойки, а сидящим за столом. Вокруг все плыло и качалось, а мысли бежали какие?то рваные, похожие на куски старой наволочки.
— Смотрите?ка, он даже не упал, — сказал кто?то. Фраза не содержала в себе ни грамма насмешки. Даже китежское зелено вино по воздействию на пьющего не способно сравниться с напитками, которые подают в «Сломанном мече». Тот, кто пробует «Дикую лошадь» в первый раз, обычно оказывается на полу, а приходит в себя только через несколько дней с ужасной головной болью.
— Да, ты силен, братец, — уважительно прошамкал Старый Осинник. — Глядишь, из тебя на самом деле когда?нибудь получится герой.
— Но я уже… уже герой, — для того, чтобы говорить, приходилось прилагать значительные усилия. Слова резонировали где?то в глубинах черепа, заставляя трястись всю голову. — Я совершил подвиги!
— И какие же? — Стукнутый Черный повернулся к Агрогорну. — Мне еще стаканчик «Варварского топора», пожалуйста… Уж гулять, так гулять!
К счастью Булька, этого напитка ему не предложили. «Варварский топор», в отличие от «Дикой лошади», действует безболезненно, просто?напросто лишая пьющего головы до следующего утра. Он может ходить, разговаривать и даже петь, но голова в этом не будет принимать никакого участия.
И память, соответственно, тоже.