Ральк вспомнил, как самого Хромого (тогда еще — Писаря) уличили в том, что парень скрывает от товарищей по отряду магические способности… но решил не выдавать друга. Вслух же сказал:
— Два дня назад Тварь убила мага Кирита Ростина. Он был моим другом.
— Вот как? — Хромой поднял брови, изображая удивление. — Ты водишь дружбу с чародеями?
— И уже давно, — буркнул Ральк, внимательно глядя на старого приятеля, тот не подал виду, что уловил намек. — Кирит что-то знал про Тварь… Вернее, догадывался. Он мне говорил, что все в Мире взаимосвязано, что Тварь можно поймать, если поймешь… не знаю, как объяснить… если поймешь, что толкает ее на преступления… наверное, так. Я не успел толком поговорить с ним в тот день, Тварь его убила.
Хромой с приезжим чародеем переглянулись.
— Постарайся вспомнить, что именно говорил твой друг и кто присутствовал при этом разговоре, — попросил Великолепный.
— Не забудь о Редриге, — напомнил Хромой. — Если он в самом деле так хорош, что способен на подвиги, совершенные Тварью, не исключено, что он может подслушать издали. Мне доводилось встречаться с подобными вещами в Геве.
Ральку стало неуютно, он словно ощутил затылком чужой взгляд. Торкер тоже, должно быть, почувствовал что-то подобное, во всяком случае, верзила спросил:
— Так что же, Танцор и сейчас может нас слышать?
— Танцор? А, прозвище Редрига… Не исключено, но маловероятно, — не совсем понятно ответил Хромой и повторил, — Великолепный, нужно точно узнать, где сейчас этот Редриг, и не может ли он наведываться в город с приливом. Хотя я не верю в это… Эти провинциальные колдуны больше врут о своем могуществе, их не стоит слушать.
— Я просил Тевеласа узнать насчет Танцора… И капитана стражи… но они принялись в один голос твердить, что он слишком заметен, что не мог бы появиться в Верне неузнанным… Во всяком случае, это будет известно завтра же — где он и как проводит время. А вот насчет мага, убитого Тварью? Что он тебе говорил, мастер? Припомни!
— Довольно странные вещи. Что Тварь не хочет убивать.
— Действительно, странно.
— Ну, да… — Раольк сморщил лоб, припоминая короткий разговор со стариком. — Он сказал… э-э… что насчет… э… Тварь убила сторожа на складе и больше не хотела — так я его понял. Она держалась два дня, пошел дождь…
— А при чем здесь дождь? — брякнул Торкер.
Хромой предупреждающе поднял руку — мол, помолчи!
— Не знаю, при чем… Так он сказал: «Тварь держалась долго, почти два дня, пошел дождь, даже началась настоящая буря, Тварь устала сопротивляться своей природе, тогда ей снова пришлось убить».
Вот примерно так.
— А потом его убили? — задумчиво протянул Великолепный. — По-моему, нечто за этими словами о дожде кроется… Постарайся вспомнить, кто присутствовал при этом разговоре, кто крутился рядом.
— Да кто… — Ральк потер лоб ладонью. — Мы шагали в кордегардию, колонной шагали. Вокруг были только наши. Старик вышел навстречу, хотел поговорить. А я — что? Я в колонне… Разве поговоришь толком?
— Не поговорили, значит? — сочувственно заметил Великолепный.
— Поговорили. Он потом ко мне пришел, под утро.
***
— Чего-о-о? — Торкер замер с занесенным кувшином, так и не разлив по стаканам остатки вина. — Какой под утро? Его же Тварь убила! Ночью!
Посетители «Медного гроша» стали оборачиваться, услышав тираду, произнесенную вышибалой довольно громко.
— Ну, как… — Ральк смутился. — Ну да, Тварь убила. А потом я как-то сорвался… Сам не помню, что орал, кажется, звал Ростина…
— Может и позвал разок, я не помню, — Торкер наконец-то собрался разделить остатки вина, — по-моему, ты больше Тварь звал, мол, пусть выйдет, а ты ей башку снесешь. А потом капитан велел нам тебя сопроводить и проследить, чтоб ты напился, как следует. А то и в самом деле мог кому-то… башку…
— Исполнили в точности? — без улыбки поинтересовался Хромой.
— А как же, — Торкер поднял стакан, — нарезались, как свиньи! Ну что, почтенный чародей? Еще кувшинчик закажем или будет? Ты угощаешь, ты и решай.
— Будет, — решил Великолепный. — Я хочу нынче ночью в вашем обществе по городу пройтись, не откажетесь? Выпивка с меня еще причитается. А если Тварь изловим — обещаю: и сам напьюсь, и вы у меня все под столы пьяными ляжете.
— Я согласен, — поспешно заявил Торкер, поднимая стакан.
Остальные поддержали тост молча. Допив вино, Великолепный повернулся к Ральку и попросил:
— Ты продолжай! Что там с колдуном? Как это он к тебе приходил?
— Ну, как… Я пришел пьяный, уснул… и он мне приснился.
Торкер хмыкнул, Хромой слегка растянул губы в подобии кривой ухмылки. Ральк покосился на Великолепного — тот слушал, не меняясь в лице — и торопливо продолжил:
— Но это был не обычный сон, я точно знаю! Я таких снов никогда прежде не видел! Все было таким… настоящим! Я шел темным коридором, по одну сторону были комнаты, и по другую. Я только потом понял, что иду между миром живых и миром мертвых… И через коридор бегали люди. Я заметил, они всегда бежали только в одну сторону… Вот… сперва не понял, а потом догадался, это души покидали мир живых, а я шел этим коридором… За мной кралась Тварь, я слышал ее, но видеть не мог, в коридоре было темно. Тварь настигала, я побежал… я хотел спрятаться в одной из комнат слева или справа… я же тогда еще не знал, что это за комнаты. Но когда я вытащил меч, Тварь сама испугалась…