— Значит так, — объявил Ральк юнцу, — сейчас я пойду так, чтобы по дороге прихватить пару моих солдат, а ты отправишься к…
— Мастер десятник, а может, мы вместе? Можно, я с вами, а?
Ральк тяжело вздохнул — тоже мне, вояка… Ну что ж с тобой делать? Ладно…
— Ладно, — буркнул, — можно. Идем, по дороге расскажешь. Подержи-ка лампу.
Десятник щелкнул пряжкой, привычно сдвигая ножны, набросил плащ и кивнул Керту — мол, идем! Вышли наружу — в самом деле, дождь прекратился, ветер растаскивал по небу мохнатые клочья и ущербная луна заливала город холодным светом… Ральк даже подумал, что напрасно выпросил у Девика лампу, но тут луну снова заволокло тучами и сразу потемнело.
Подержи-ка лампу.
Десятник щелкнул пряжкой, привычно сдвигая ножны, набросил плащ и кивнул Керту — мол, идем! Вышли наружу — в самом деле, дождь прекратился, ветер растаскивал по небу мохнатые клочья и ущербная луна заливала город холодным светом… Ральк даже подумал, что напрасно выпросил у Девика лампу, но тут луну снова заволокло тучами и сразу потемнело. Стражники зашагали по улице, разбрызгивая лужи и ежась под порывами ветерка.
— Меня дядя разбудил, — принялся рассказывать солдатик, — тревога. Цеховые упустили Тварь, нас поднимают. Так он сперва сказал — что, мол, цеховые упустили. А уж потом мы узнали… Ну, то есть я лучше буду по порядку. Значит, дядя привел меня в кордегардию, там цеховых человек пять — стоят, трясутся. Даже сесть боятся — так и стоят под стенкой… Я еще сперва-то не понял, что случилось… Наших собралось с десяток, капитан тоже там. Велел идти на Малый Остров. А дождь вдруг закончился. Как-то мгновенно, раз — и закончился. Но сперва тучи были, темнота вокруг, я поэтому факел и взял. Лампу, конечно, лучше, но лампы не было, так я факел. Раз, думаю, дождя нет, так я факел…
Ральк не перебивал, шагал молча.
— А на Малом Острове уже наши… — продолжал Керт. Сперва увидел мастера Рульста и еще двоих, я их по именам не знаю. Они стоят на перекрестке, а рядом — плащом что-то накрыто. Я сначала не понял, что это, потом луна первый раз показалась, а я гляжу — из-под плаща сапоги торчат. Мастер Рульст сказал дяде, двое ополченцев. Нынче был черед каменщикам в караул, каменщиков, значит, двое попались Твари. А потом дядя плащ приподнял… Мастер Ральк, я только взглянул… О, Гилфинг Светлый…
Солдат вздохнул. С минуту шагали молча.
— Что? — понимающе спросил Ральк. — Убитые там были? Очень страшно?
— Ох, мастер Ральк… Я сперва даже не сообразил, что там такое… Ноги-то в сапогах целые, вроде — ну, из-под плаща-то торчали, а головы ни у того, ни у другого нет… Очень, очень страшно.
— Блевал?
— Что?
— Ты проблевался, спрашиваю? — терпеливо повторил Ральк. — Без чувств не свалился, только проблевался?
— Ну… ну… ну, да… вывернуло меня так, что…
— Все нормально. Будешь солдатом.
***
Первым подняли Нирса. Парень минут пять успокаивал разволновавшуюся мать, потом минут десять искал сапоги, потом еще минут пять успокаивал мать… наконец вырвался из ее цепких объятий и заявил, что готов к исполнению долга. Дальше был черед Ропита — этот собирался вдвое дольше Нирса, и ворчал вдвое сильней, чем мамаша рыжего. Супруга Ропита — такая же краснощекая и круглолицая, как и муженек — аккомпанировала его ворчанию заунывными сетованиями на тяжкую судьбу. Быть верной женой героя — доля не из сладких. Наконец и толстяк экипировался, распрощался с женушкой и теперь вчетвером отправились поднимать Эрвиля, жившего за несколько кварталов до Малого Острова. Старик собрался почти мгновенно, его старуха помалкивала, только осенила святым кругом напоследок мужнину спину. В общем, старый солдат есть старый солдат! Эрвиль не спорил, не причитал, не брюзжал, осведомился лишь, какая премия ему полагается за эту сверхурочную службу. Получив ответ, загрустил. Зато Ропит, услышав тот же ответ, заржал и потом всю дорогу попрекал старика жадностью и стяжательством. Вот он, Ропит, ни слова о сверхурочных не спросил — ему скажут на службу выйти среди ночи — он и выйдет среди ночи! Без вопросов! Так-то.
Дядю Керта они повстречали сразу за мостом, отделявшим Малый Остров от соседнего района. Тела несчастных каменщиков по-прежнему лежали, укрытые плащами, на мостовой.
Ральк был достаточно опытен в подобных вещах, чтоб даже по контурам, обрисованным складками ткани, определить, насколько сильно изуродованы тела убитых. Тревер поздоровался с Ральком и велел пройти дальше по улице — там, на месте преступления, дожидается капитан.
Луна снова выглянула из-за облаков и больше уже не пропадала. Свет ралькова фонаря сразу будто сник, желтоватые отблески побледнели и потерялись в ее серебристом свете.
— А мне куда, дядь? — робко спросил Керт.
— С мастером Ральком ступай, — пожевав губами, решил Тревер. — Слушай, Ральк, приглядишь за мальцом, а? У меня и без него в десятке одиннадцать рыл, господин капитан и уже косится, а у тебя вроде людей не хватает? Возьми его к себе, я с писарем договорюсь. Он, конечно, сопляк, но парнишка неплохой. Возьмешь?
— Ладно, — кивнул Ральк. — Только ты с писарем и с Эгильтом переговори.