средоточие великих и благородных помыслов, и я не желаю рассеиваться, ибо ощущаю благодать. Не вертитесь тут под ногами и не выводите меня из
себя, разгоняя мои лучшие чувства дурацкой болтовней об этих идиотских памятниках. Убирайтесь, и если кто-нибудь не слишком дорого возьмет за
то, чтобы вас похоронить, — я оплачу половину расходов.
Старик на мгновение растерялся. Он протер глаза и воззрился на меня. С виду я был человек как человек. Он ничего не понимал.
Он сказал:
— Вы приезжий? Вы здесь не живете?
— Нет, — ответил я, — не живу. Если бы я здесь жил, то вы бы уже здесь не жили.
— Так, значит, вы желаете осмотреть памятники… могилки… понимаете? — гробы, покойнички…
— Вы шарлатан! — сказал, я начиная раздражаться. — Я не желаю осматривать памятники. Никаких памятников. К чему это мне? У нас есть свои
семейные памятники. Памятник дяде Поджеру на кладбище Кенсэл-Грин — гордость всего прихода. А склеп моего дедушки в Бау может принять под свою
сень десяток гостей. А в Финчли у моей двоюродной бабушки Сусанны кирпичный саркофаг с надгробием, украшенным чем-то вроде кофейника, а одна
только дорожка вокруг могилы, выложенная белым камнем, стоила бешеных денег. Когда я желаю полюбоваться на памятники, я отправляюсь туда и
упиваюсь этим зрелищем. Чужих мне не надо. Когда вас похоронят, я, так и быть, приду посмотреть на вашу могилу. Это все, что я могу для вас
сделать.
Старик зарыдал. Он сообщил, что один из памятников увенчан каким-то обломком, о котором толкуют, будто он был частицей окаменевшего
человека, а на другом памятнике выгравирована надпись, которую до сих пор никто не смог разобрать.
Но я был неумолим, и старик сказал дрожащим голосом:
— Но все-таки вы посмотрите историческое окно?
Я отказался даже от исторического окна, и тут он выпустил свой последний козырь. Он подошел ко мне вплотную и хрипло прошептал:
— Там в склепе под церковью у меня припрятана парочка черепов. Так и быть, можете на них взглянуть. Пойдемте, посмотрите на черепа. У вас
ведь каникулы, молодой человек, и вам необходимо развлечься. Я покажу вам черепа!
Тут я обратился в бегство и долго еще слышал за своей спиной жалобные призывы:
— Пойдемте, я покажу вам черепа! Вернитесь, взгляните на черепа!
Но Гаррис обожает памятники, склепы, надгробия и эпитафии, и от мысли, что он не может увидеть могилы миссис Томас, он совершенно
взбеленился. Он заявил, что мечтал о посещении могилы миссис Томас с той самой минуты, когда впервые зашла речь о пашей поездке: он сказал, что
никогда бы не принял участия в нашем путешествии, если бы не имел в виду посетить место вечного успокоения миссис Томас.
Я напомнил ему о Джордже и о том, что мы должны встретиться с ним в Шеппертоне и что надо туда добраться к пяти часам. Тогда Гаррис
напустился на Джорджа. Какого черта Джордж целый день валяет дурака и заставляет нас одних таскать взад и вперед по реке эту неповоротливую
старую плавучую развалину для того, чтобы, изволите ли видеть, где-то его еще встречать! Какого черта Джордж не является, чтобы тоже немного
потрудиться? Какого черта он не взял отпуск на сегодняшний день, чтобы ехать всем вместе? Чтоб он лопнул, этот банк! И на кой дьявол сдался
Джордж этому банку?
— Сколько раз я туда ни заходил, — добавил Гаррис, — ни разу не видел, чтобы Джордж делал там что-нибудь путное. Он сидит целый день за
стеклянной перегородкой и делает вид, будто что-то делает. Какая может быть польза от человека, который сидит за стеклянной перегородкой? Вот я,
например, в поте лица зарабатываю свой хлеб. А почему он не может работать? Кому он там нужен и на что вообще нужны все эти банки? Отдаешь им
свои трудовые гроши, а когда хочешь получить по чеку, то они возвращают его назад, исчеркав вдоль и поперек дурацкими надписями вроде: «счет
исчерпан» или «обращайтесь к чекодателю».
А почему он не может работать? Кому он там нужен и на что вообще нужны все эти банки? Отдаешь им
свои трудовые гроши, а когда хочешь получить по чеку, то они возвращают его назад, исчеркав вдоль и поперек дурацкими надписями вроде: «счет
исчерпан» или «обращайтесь к чекодателю». Какой от этого прок? Такую штуку они сыграли со мной дважды на одной только прошлой неделе. Я не
собираюсь терпеть эти издевательства. Я выну свой вклад. Если бы Джордж был с нами, мы могли бы сделать остановку и посмотреть памятник миссис
Томас. Я вообще не очень-то верю, что он сейчас сидит в банке. Не сомневаюсь, что он шляется где-нибудь, а нас заставляет за себя работать. Я
должен выйти на берег и промочить горло.
Я заметил, что на расстоянии нескольких миль нет ни одного питейного заведения. Тогда Гаррис принялся поносить Темзу и спрашивать, какая, к
черту, польза от реки и почему человек, оказавшийся на реке, должен умирать от жажды?
В таких случаях лучше всего не перечить Гаррису и дать ему излить душу. Он высказывает все, что у него накипело, выдыхается и становится
после этого совсем ручным.
Я напомнил ему, что в корзине имеется сгущенный лимонад, и на носу стоит целый бидон воды, и что обе эти субстанции только и ждут, когда их