Бородач нервно мигнул:
— Ну да… Вернее, нет, рядом с каждым из этих ножей находилось по кучке градин.
— Просто кучка?
— Они были выложены в рядок, от ножа вниз и от копья вниз, — отозвался кто-то из гребцов, горя желанием помочь.
— Эти градины рядом с каждым из ножей пересчитали? — ласково, даже с выраженным сожалением спросил Ростик.
И мгновенно в столовой стало тихо, так тихо, что даже комариный звон показался оглушающим. Никому не нужно было пояснять, что, может быть, совершена ошибка.
— Так, ладно, — произнес капитан. — Они же, в конце концов, не контактеры, как ты, Гринев. Могли и ошибиться.
— М-да, вероятно, «заказчик» определил, сколько металла нам за работу, сколько им на орудия, а мы.
.. — как всегда откуда-то из задних рядов отозвался Казаринов.
— Тогда придется делать ножи и это… шило, — решил капитан, — из всего металла. Это невыгодно, но в любом случае будет хорошей заявкой на дальнейшее сотрудничество.
— Может быть, это выход, — отозвался Ким.
— Нет, — довольно решительно проговорил Ростик. — Если мы хотя бы раз сделаем не так, как они нам предлагают, они и впредь будут настаивать на том, чтобы мы весь, понимаете, весь до последней градины металл использовали на их оружие.
— Что же делать? — спросил капитан. Он нахмурился, словно именно его уличили на серьезном просчете.
«А может, и в самом деле уличили», — подумал Ростик. Он был капитаном ГБ, бывшим воякой, торговать не умел и втайне, видимо, презирал это дело. В случае, если возникала откровенно непонятная ситуация, он, чтобы добиться главной цели, жертвовал частностями. А сейчас такой стиль поведения не годился. Вот в этом смысле Рост и высказался:
— Нужно вспоминать, сколько градин лежало под каждым из этих… изделий. И, может быть, попытаться назначить другую цену за наш труд.
— Мы должны с ними обязательно законтачить… — начал было бородач. Но Рост его довольно резко прервал:
— Прежде всего мы должны получать от этой возни прибыль. Понимаешь? Навар, гешефт, интерес, профит. И это должно быть оговорено с самого начала, иначе потом они не захотят с нами сотрудничать. Даже если мы ошибемся в их пользу.
Внезапно в помещение вошли припозднившиеся Пестель с Поликарпом. Так как никто толком не хотел признаваться в том, что не понимает, почему правила этой торговли нельзя изменить и после, и, кроме того, осознавая, что ошибка с градинами совершена серьезная, все повернулись к ним, словно они должны сообщить что-то в высшей степени важное. Но тут-то и выяснилось, что у ребят действительно было нечто, что имело немалое значение. Новость озвучил Поликарп:
— Почему вы думаете, что эта нержавейка не калится? Такие вещи вообще только опытным путем проверяются, заранее ничего сказать нельзя.
Казаринов хотел что-то возразить, но ему не дали, потому что капитан тут же вставил:
— Так калится или нет?
— Отлично калится. Мы опробовали и получили такие результаты… Рядом с этой каленой нержавейкой даже инструментальные стали не лежат. — Он отдышался, подумал, а потом веско добавил: — Кстати, мы еще на заводе заметили, что котлы гравилетов и не которые блины имеют поверхностное упрочнение. Только не понимали, какое именно, но теперь… Да и внутренние стенки их пушек тоже не просто так высверлены.
— Значит, викрамы хотят каленые, — удовлетворенно, словно от этого зависел не только авторитет Ростика, но и его собственный, отозвался Ким. Только сейчас стало ясно, как он волнуется чуть не за каждую новую идею, которую Рост выносит из своих предвидений.
— Значит, так, товарищи инженеры, — посмотрел капитан на Полика и Казаринова. — Займитесь-ка, подсчитайте, чего и сколько тут должно быть.
— Нужно новое оборудование сюда везти, — тут же отозвался Поликарп. — Да еще и о топливе подумать… Эх, найти бы нам здесь уголь, сколько проблем… — Его прервал внимательный взгляд Ростика. Вагоноремонтный и на все руки инженер стушевался: — Ты чего?
— Нет, ничего. Просто пытаюсь определить, кому принадлежит авторство этой фразы?
— Журналист имеет право повторять чужие идеи, донося их до.
Просто пытаюсь определить, кому принадлежит авторство этой фразы?
— Журналист имеет право повторять чужие идеи, донося их до… — зачастил Эдик, — до публики.
— Так, решили, — поставил точку в обсуждениях капитан. — Старшим для выполнения этого задания назначаю… Поликарп, раз ты тут, вот и организовывай работу. Даю тебе все полномочия.
Полик нехотя кивнул, словно носом клюнул. Потом посмотрел на Пестеля, спрашивая без слов, а может ли он рассчитывать на поддержку биолога. Но Пестель, как и многие другие, медленно перевел взгляд на Казаринова.
Но вместо того чтобы заметить в средневозрастном паровознике обиду или досаду, Ростик вдруг понял, что у того есть что-то очень важное. Причем такое, что, может быть, важнее даже всех их подначек и служебных назначений. Просто мнение Казаринова давно уже оставалось последним, а очень часто и неучтенным, и он не протестовал по привычке. Кстати, это же почувствовал и капитан. Он спросил бывшего главного инженера;
— Что случилось?
— Как я недавно узнал, за холмами на юге, которые почему-то называют Олимпийской грядой или как-то похоже, есть болота. Если это тысячелетние болота, то их надо бы… обследовать. Причем очень тщательно. Пусть не уголь, но торф, выдержанный, настоящий, найти тут, по-видимому, можно. Кстати, иные торфяники по теплотворной способности уступают углю не больше чем в два раза. В Германии или Китае до сих пор есть целые электростанции, которые отапливаются именно торфом.