Медленно двигая головами, вернее, поворачиваясь в воде всем телом, они осматривали плот. Ростик тут же схватил доску с пластилином, быстро сунул ее перед девушкой и принялся как угорелый рисовать. Вода, плот, человечков на ней. Потом крупно — баллон, компрессор, точками изобразил воздух и стрелой по шлангу, которым связал компрессор с аквалангом, обозначил подачу воздуха в баллон. Девица взяла рисунок и тихо, без единого всплеска исчезла в воде. Пропали и оба других наблюдателя.
— Что теперь? — спросил Эдик.
— Работайте, как работали, — решил Ростик. — И побыстрее, чувствую, скоро мне опять вниз идти.
— Почему это тебе? — сварливо спросил Эдик. — Ты же сам меня туда послал.
— Ты же сам меня туда послал… Кстати, если вдаться в историю, я тебя и научил нырять.
Он встал на колени у края плота и попытался заглянуть в воду, как Аленушка в пруд, на дне которого покоился ее братец Иванушка. Внезапно из воды появилась давешняя любопытная старуха или кто-то из викрамов, очень на нее похожий. Только старуха была не эстетка, ее по-прежнему мучило любопытство. На этот раз она медленно, так что даже усталый Ростик успел бы помочь приятелю, подняла руку и… дернула Эдика за бороду. После этого, издав победный, высокий клич, исчезла в воде.
— Вот это да! — отозвался Пестель. — Я чувствую, Рост, ты с ними там устроил веселье… без церемоний.
— А я и не заметил, что ты стал отпускать растительность, — спокойно заметил Квадратный Эдику.
— Вечно я попадаю в дурацкие положения, — буркнул Эдик и потер щеку, — вероятно, выдернули волосы ему больно. Он повернулся к Ростику как к главному спецу по викрамам: — Слушай, а чего она хихикала?
— Раз такой лихой, спустись и спроси ее.
Отогревшись, Ростик доложил по рации Дондику что и как. Причем постарался ничего не упустить, даже рыбину с шипом. Решение начальства было однозначным — контакт нужно усиливать. Следует отыскать что-то, что может послужить основой торговли. Правда, как это сделать, капитан не знал, но справедливо полагал, что Ростик потому у них и особенный, что может с этим справиться. После этого гравилет чуть приблизился, чтобы связь была устойчивей, но не слишком.
После Эдика, который просидел под водой свои тридцать минут и совершенно без результата, то есть без малейшего намека на «толковище» хотя бы с давешней старухой викрамкой, под воду пошел Квадратный. Пестель хотел было вместо него и предложил тянуть жребий, но Дондик, который, вероятно, не спускал с плота глаз, поинтересовался, в чем дело, и, получив доклад, приказал:
— Никакого жребия, пусть идет старшина.
Но, в общем, ничего путевого из этого не вышло. Только Квадратный опустился под воду, как его почему-то довольно лихо вышвырнули на плот. Он даже метра на полтора над водой воспарил, когда викрамы от него избавлялись.
Эдика это привело в состояние глубокой задумчивости.
— Может, они поняли, что это он их подорвал? Ну, тогда, когда вы лодку спасали?
— Я тоже там был, — отозвался Ростик, — а со мной все обошлось. К тому же кто давил на пуск аппаратов снаружи не видно.
— Тогда в чем дело? — спросил отдышавшийся старшина, послушно выбираясь из подводной сбруи. Но вопросу этому суждено было остаться без ответа.
Под воду пошел Пестель, потом еще немножко Эдик. На этот раз он провел время весело, но, по мнению Ростика, бестолково. По крайней мере, никакого прогресса в договорном процессе, как писали газеты еще на Земле, не обнаружилось.
Когда снова можно было опуститься под воду Ростику, он влез в лямки акваланга, затянул их… И вдруг содрогнулся. Он бы и сам не мог описать, почему его прошибла эта волна озноба, холода, который, как почему-то показалось, был предвестником еще более тяжкой волны. «В самом деле, уж не заболел ли я?» — подумал он почти с отчаянием. И тогда вдруг понял, что нужно делать.
— Старшина, давай-ка сюда веревку. И по старой дружбе не последишь ли ты за мной?
— Ты чего? — спросил Квадратный. Но, по лицу Ростика так ничего и не осознав, просто обвязал его тем шнуром, за который их сюда прибуксировали и который на этот раз почему-то остался на плоту, а не был поднят на гравилат.
— Ладно, я буду смотреть. Если что, вытащу.
— Только не раньше, — проговорил Ростик, надеясь, что опыт и умение не подведут старшину, как вообще очень редко его подводили.
30
Зато у него с самого начала все пошло совсем по-другому, чем у предыдущих переговорщиков, — и серьезнее, и результативнее. Стоило ему только приспуститься, как его обступила, кажется, настоящая толпа викрамов. Теперь среди них было с полдюжины малышей, ростом с десятилетних ребят, которых иные мамаши, как ни пытались, удержать не смогли. Но девица с тонким копьем одним звуком отодвинула их назад, за пределы Ростиковой досягаемости, и никто — даже откровенные старухи, их стало еще больше, — не стал спорить.
Зато к нему теперь подошел один очень пожилой викрам, у которого вокруг чресел был не пояс, а довольно плотный панцирь, похожий, вероятно, на средневековый «пояс верности», только непонятно для чего предназначенный. Около него в воде все время висели, как показалось Ростику, те двое молодцов, что высовывались из воды, чтобы обозреть плот. Все четверо — включая авторитетную девицу — окружили Роста, и старец принялся осторожно подсовывать Ростику его же доску с пластилином.