— Я сверху заметил коралловый треугольник с розовым отливом, — прервал его Ким. — У восточного его угла лодка и находилась.
— То есть найти можешь? — спросил Дондик.
— Без сомнения.
— Тогда так. — Капитан повернулся к зрителям. — Хворост, пойдешь с нами, будешь просто смотреть на дно, вдруг что-то интересное найдешь. Ким, отбуксируешь «Калошу», в ней пойдут… Гринев за старшего, Пестель, ну и, конечно… Нет, — внезапно он посмотрел прямо на бородача-бригадира, — тебе, как обычно, идти на промысел, только теперь никаких ночевок в море. И еще, идите-ка вы, пожалуй, не к востоку залива, а к дварскому берегу. Все понятно?
— Так точно, — ответил бородач. — Пошли ребята, солнце уже высоко, а у нас даже лодки не готовы. Добытчики ушли. Ростик посмотрел им вслед.
— Может, зря, капитан?
— Они будут километрах в тридцати от места вчерашней трагедии, так что… Ты пойми, мы не можем остановить добычу металла, это же ключ ко всему. Без него мы…
Он даже не кончил, просто махнул рукой и повернулся к Киму. Но его мягко тронул за рукав старшина Квадратный:
— Думаю, товарищ капитан, охрана не помешает. И именно «Калоше».
— Да, ты тоже с ними, — согласился Дондик. — Захвати четырех солдатиков посмышленее да посмелее.
— Я не завтракая, — подал голос Ростик. Он надеялся, что сумеет объяснись, свою идею более подробно, если ему удастся усесться с капитаном за один стол.
— Есть придется по пути, — отчеканил капитан. — Время терять не будем.
— Разрешите, товарищ капитан, хотя бы переодеться. Что же мне, в таком виде?..
— Я твои вещички сейчас поднесу, — буркнул Ким. — Они у меня в гравилете остались, как сам помнишь.
— В общем, — капитан посмотрел по сторонам, в том числе на солдат, отобранных старшиной, — тащите акваланги, еду, воду — и в путь. С компрессорами возиться не будем.
Уже усаживаясь на носовую банку, которую он отмыл от крови, зачерпывая воду из-за борта руками, Пестель вполне спокойно спросил:
— И все-таки интересно, почему они не утопили «Калошу»? Может, хотели нас застращать?
23
Пожевав сухой рыбы на кормовой банке, с удовольствием рассматривая, как гравилет Кима почти в режиме глиссирования тащит их «Калошу», Ростик почувствовал неодолимую сонливость. Выпросив пару бушлатов, которые солдатики по привычке взяли с собой, он пристроился на грязноватых, совершенно не приспособленных для сна стланях и, ко всеобщему удивлению, быстро уснул. Должно быть, шум, суета, солнце над головой и журчание воды под тонкой обшивкой ему, по старой солдатской привычке, казались не помехой, а, наоборот, — признаком безопасности, подтверждением его права покемарить.
Вот сон, который ему приснился, вышел не самый удачный… Вернее, это был не один сон, а несколько. Сначала Ростику казалось, что его рассматривает в огромное увеличительное стекло какой-то удивительно большой, немигающий глаз. Он был и человеческим, и не совсем человеческим — иногда казался птичьим, иногда рыбьим, а перед окончательным пробуждением вообще сделался фасеточным, как у богомолов, но при этом изумрудно-зеленым, как у губисков, и почти таким же выразительным.
А еще ему снились бесконечные аквариумы, в которых… плавали не рыбы, а ходили по дну люди. И аквариумы эти, как Ростик не сразу понял, но все-таки понял, стояли на дне и были, следовательно, не аквариумами, а скорее аэрариумами, то есть клетками для людей, которые даже под водой могли дышать воздухом.
Потом эти два сна перепутались или как-то совместились, в общем, он проснулся от того, что его на дне аэрариума рассматривал этот глаз, а к нему, как к рыбке, выставленной на столе, подбирался огромный осьминог или что-то на него очень похожее. Тело болело, голова гудела, но все-таки он чувствовал себя получше. С пробуждением его приветствовал Пестель, который сидел на руле:
— Эх, будет возможность, обязательно в командиры пойду — сам ухо давишь, а служба идет.
— Плывет, — поправил его один из солдатиков.
— Да почитай что приплыли, — поправил солдатика старшина. — Ким, кажется, про этот треугольник розовых кустиков говорил.
Ростик огляделся. Да, они были примерно там, где обозначал место «Калоши» Ким. Ну, может, чуть ближе к Одессе, чем следовало бы, но не намного. Пока Ростик умывался забортной водой, светлой, — как воздух, и освежающей, как хороший сон, Кимова лодка впереди вдруг пошла медленней, потом вовсе прослабила трос, а затем плавно, задним ходом подползла к «Калоше», и капитан Дондик, высунув голову из боковой форточки правого пилота, прокричал:
— Гринев, отцепи трос! И начинай выгребать на восток, понял? Строго на восток. Ну и в воду смотрите, Ким говорит, мы — на месте.
Рост помахал рукой, показывая, что все понял, отцепил леер, который тут же уполз в гравилет, и расставил людей — двоих на весла, старшину на руль, еще ближе к корме — смотреть дно слева и справа, а он с Пестелем пристроился на носу, чтобы тоже смотреть по сторонам и вперед. Гравилет Хвороста, того самого парня, который показался Ростику похожим на богомола, пошел слева от «Калоши», а Ким обосновался справа. До них было метров семьдесят.
Прикинув, что через воду он и его кормовые наблюдатели едва могут охватить полосу метров в двадцать, Ростик решил, что гравилеты отошли слишком далеко. И лишь потом сообразил, что они все сделали правильно, расширяя зону поиска максимально — потому что прямо под собой они дна видеть не могли, но как раз эту-то полосу и отслеживал он с ребятами из лодки.