— А может, сделать корабль с удлиненной палубой, как авианосец?
— Зачем? — удивился Ким.
— Чтобы разбегаться. И тогда змей будет взлетать как миленький. Прямо строй корабль и плыви.
— Дело не в разбеге, — отозвался Пестель. — А в управлении. Я не инженер, и то мне ясно, что нужно как-то так взнуздывать змеев, чтобы они создавали разные усилия и по-разному прилагали к кораблю вектора своей тяги.
Ким дожевал последний из украденных у Винторука корешков и провозгласил:
— Я думаю — ерунда все эти дальние походы. Соседние порты и географию нужно определять с воздуха. И быстрее, и безопаснее, и вообще — мы сразу предстанем перед возможным партнером культурной, высокоразвитой нацией. Все-таки на гравилетах ходим.
Это вызвало улыбки и довольно шумный обмен мнениями. Кое-кто из наименее любопытных стал расходиться. Ростик воспользовался паузой и доложил капитану о названии Блесхума, а затем и о том, что он думает о множестве народов, населяющих прибрежные районы.
— Почему ты так решил? — спросил его Эдик.
— Понимаешь, если бы тебе нужно было навестить всего лишь дваров, ты бы не стал снаряжать целый корабль, ты бы, как Ким говорит, смотался туда-сюда и сразу получил товар. А целый рейдер — а это был именно рейдер — тебе нужен как перевалочная база и укрепленная крепость только в том случае, если у тебя запланировано несколько таких визитов. Несколько — как минимум. А может быть, он вообще как челнок туда-сюда бегает. Но это уже догадки.
— Логично, — согласился капитан, — Мы в Белом доме о том же сегодня толковали. Только вот какая штука.
Теперь все доели, посуду забрали дежурные по столовой. Отдав свою пустую миску и кружку симпатичной девушке, имя которой Ростик никак не мог запомнить, хотя видел ее каждый день по нескольку раз, Дондик продолжил:
— У нас очень мало топлива для гравилетов.
— Как так? — поразился Ким. — Было же, .
— Мы тоже думали, что его вдоволь, но оно почему-то быстро кончается. Нужно думать, чем его заменить.
Пестель потер виски, он выглядел чуть более усталым, чем остальные.
— Так ведь можно сделать анализ топлива, которое у нас еще имеется. Пары кубиков хватит, чтобы…
— Делали и анализ, и даже пробовали имитировать его, — отозвался Дондик. — Основа органическая, очень сложная, некоторые компоненты вообще неизвестны, поэтому пока ничего не получается.
— А как его пытались имитировать? — спросил Ким. Было заметно, что возможный отказ от полетов именно сейчас, когда у него кое-что стало налаживаться, когда он стал ощущать себя нормальным летуном, поразил его.
— Пробуют вар, густой деготь, добавляют древесный уголь, что-то еще, что есть в нормальном топливе…. Котлы дымят, дают едва ли четверть нормальной мощности и поднять гравилет не могут.
— Что же делать? — спросил Ким.
«Удивительно, — подумал Ростик, — он ищет взглядом поддержки не у него, друга детства, а у бакумура.
Может, эти полеты он рассматривает как дело, касающееся их двоих?»
Никто ему не ответил. Винторук посидел еще мгновение, потом поднялся и ушел. На его место тут же сел Эдик. Ростик осмотрелся, теперь около них топталось не больше десятка самых любопытных или, скорее, самых стойких. Остальные разбрелись, их слишком отвлеченные разговоры не интересовали.
— Ладно, с этим — все. — Капитан осмотрелся, потом с чувством, с каким обычно достают гостинец детям, достал из полевой офицерской сумки, с которой не расставался, небольшой лист бумаги. — Теперь о главном.
Ростик узнал цвет бумаги, которую видел на заводе, кажется, на столе у Поликарпа. Это оказались чертежи, причем сделаны они были так интересно, что неопытному взгляду Ростика показались просто переплетением прямых и кривых линий. И лишь потом среди всего этого хаоса стали проступать какие-то знакомые детали, и наконец Ростик осознал, что понимает чертеж.
Это был корабль, настоящий корабль, почти привычный, очень похожий на те парусники, которые отец развесил почти на всех стенах их дома, только сзади у него, на корме, было изображено огромное колесо. Вроде того, которым мог похвастаться «двухтрубный гигант» из «Волги-Волги».
В центре этого строения находилось что-то, что Ростик сразу даже не признал. И потом, подумав, понял, что не признает никогда — слишком это было не похоже на все, что он видел до сих пор.
— Значит, так, — начал объяснять Дондик, — бумаги, как сказал Эдик, мало. Поэтому ребята с завода постарались уложить в один чертеж все изделие. Это они так назвали — изделие. По сути, тут все понятно.
— Только не очень ясно, что внутри, — отозвался Ким.
— Это паровая машина. На запасных путях вагоноремонтного завода, согласно распоряжению… — Дондик деланно закашлялся. — В общем, кому нужно, тот и распорядился, чтобы паровозы пока не разбирались, а хранились в законсервированном состоянии.
— В Боловске? — удивленно спросил Эдик.
— По всей России. На крайний случай, когда и с электричеством могут возникнуть проблемы, — пояснил Квадратный.
— А, для войны… — протянул Эдик.
Его такое открытие слегка ошеломило степенью доверия к нему. Кажется, он не сознавал, что оказался за тридевять космосов от того места, где это, в общем, неглупое решение было принято.