О чём конкретно базарили — Кирилл так и не понял. Что-то вроде того, что, мол. Некто (в имени присутствовал слог «ку», остальное ускользнуло от слуха) данного инцидента весьма, весьма не поймёт. Приросший к сиденью Кирилл видел сквозь заплаканное окошко, как его попутчик укоризненно качал головой, не обращая никакого внимания на вскинутые стволы. Зато дорожные разбойники начали переглядываться, утрачивая самонадеянность. Было похоже, этого «Ку» в их среде знали не понаслышке. И боялись до чёртиков. Потом стволы опустились: стервятники решили от греха подальше не связываться. Пассажир весьма хладнокровно залез обратно в машину и, зевнув, сказал парализованному страхом Кириллу: «Ну, что заклинило? Ехай давай…» И, едва тронулись, снова заснул, положив под голову валявшееся на задах грязноватое одеяло.
Он пропутешествовал с ребятами почти до восточной границы, и надо ли говорить, что весь остаток пути незримые руки сметали перед ними все соринки с шоссе. По возвращении домой Кирилл выгодно продал любовно вылизанную машину и основал мастерскую, успешно работавшую по сей день. И что характерно — дань, которой неизбежно облагались многие его коллеги, Кольчугину оставалась известна только теоретически. Никто даже не приходил вежливо узнавать, кому он платит. Витала, значит, над его мастерской какая-то хранящая тень. Когда эта тень явилась к нему во плоти и пригнала для ремонта доисторический ржавый «Москвич», Кирилл испытал смешанное чувство. Он был уже не так наивен, как в девяносто втором, и знал, что бесплатный сыр водится исключительно в мышеловках. «Москвич» перебрали чуть не по винтику, заварили, отрегулировали, подкрасили, и Кирилл попытался не взять с Алексея Алексеевича денег. Тот отмёл все его возражения и расплатился сполна. А буквально через неделю привёл только что купленную мышастую «Ниву». «Ну вот не верю я отечественной технике, хоть тресни. Да только по нашим-то буеракам… — проворчал он хлопая автомобиль по запылённому боку. — Одеть-обуть, брюшко намазать сможешь? А заодно посмотреть, чего тут вазовские умельцы наворочали?..»
Как раз сегодня автомобиль должен был быть готов окончательно.
Кольчугинский «Авто-Айболит» начинался, самым натуральным образом, в подворотне. В далёком девяносто втором Кирилл, запасшись всеми необходимыми разрешениями, законопатил один из двух въездов во двор (тем самым ещё и преградив, к большому облегчению жильцов, «народную тропу» от винного магазина к подъездам). Добыл списанный подъёмник и взгромоздил на него самый первый автомобиль, доверенный ему для ремонта.
Теперь Кириллу принадлежало во дворе многое. И бывший пункт приёма посуды, и старое бомбоубежище, из которого выкурили бомжей. Появилось даже маленькое кафе «Четыре свечи». При всём том во дворе, прежде загаженном и заплёванном, теперь было зелено, хозяйство работало тихо, не производя грязи и вони. Поэтому возмущённые письма строчили только самые неугомонные местные кляузники, те, кто был бы недоволен и цветочным магазином, появись он в их доме. Ходил слух, будто глава районной администрации, на чей стол легли-таки челобитные, инкогнито посетил мастерскую. Поговорил с мужиками, выпил в «Четырёх свечах» чашечку отличного кофе. Да и привёл Кольчугину в ремонт свою личную «Вольво», не выдержавшую российских ухабов…
Когда Снегирёв прошёл под сохранившейся аркой во двор, он сразу увидел Кольчугина. Вернее, крепкий кольчугинский зад в голубых рабочих штанах. Всё, что выше, было погружено в обширные недра густо-синего «Мерседеса».
Алексей подошёл и поздоровался, и из-под капота вынырнули две головы. Рыжая, коротко стриженная — Кирилла — и вторая, принадлежавшая молоденькому белобрысому парню.
Длинные волосы паренька, аккуратно собранные в хвост на затылке, успели растрепаться и лезли в глаза. Он убрал их с лица тыльной стороной ладони, оставив на щеке чёрную полосу. Снегирёв обратил внимание, что он не засучил рукавов спортивной рубашки, предпочитая обтирать ими с двигателя масло и грязь.
— Привет, Алексеич, — обрадовался Кольчугин.
— Здравствуйте, — робко сказал беленький. Держался он по-девичьи застенчиво, но твёрдое пожатие Алексею определённо понравилось. Паренёк представился Женей. Было ясно как Божий день, что агрегат не его, но Снегирёв решил польстить новому знакомому и окинул уважительным взглядом сперва роскошную машину, а потом и его самого:
— Трудовой, я смотрю, миллионер нынче пошёл…
— Да что вы, какие миллионы… — окончательно смутился Женя Крылов. — Это я так… шоферю… Я в «Инессе» работаю, слышали, может, фирма такая?
— Как же, — не кривя душой кивнул Снегирёв. — Как же не слышали. Грамотные, газетки почитываем… Ну и как работается? Платят-то капиталисты прилично? Не обижают рабочего человека?
— Грех жаловаться… — покраснел молодой водитель. — Сам я из области, так даже комнатку мне в квартире купили…
— А с «Мерседесиком» что? — уже совсем по-свойски спросил Алексей. И улыбнулся: — Искра в баллон ушла?..
Внутри автомобиля негромко работало радио. Звук из маленьких динамиков, запрятанных по углам, был как не у всякого музыкального центра. Грустный девичий голос задумчиво выводил: