Ну да что же теперь поделаешь: поезд ушёл…
— Только не забудьте: лица быть не должно, — в последний раз напомнил операторам и режиссёру Благой. — Я ему слово дал!
Передача шла, как обычно, в живом эфире, и уже за час до её начала в студии номер два всё было готово — поставлен столик, два кресла к нему, воздвигнуты фанерные щиты, изображавшие стены. Операторы, примериваясь, подъезжали с камерами к столику и отъезжали. Наконец, Светочка, волнуясь, побежала к выходу за бандитом. Перед этим она раза три переспросила и Благого и режиссёра:
— Ну так как же мне всё-таки его называть?..
— Да как нормального человека, — отвечал Герман Степанович. — По имени-отчеству.
Бандит и в самом деле оказался совершенно нормальным молодым человеком. Трепещущая Светочка привела его в студию, и передача началась.
— Расскажите что-нибудь о семье. У вас ведь есть семья? — спросил Благой для затравки.
— Конечно, есть…
В первые минуты тихвинский авторитет держался немного деревянно, но умения разговорить собеседника перед камерой Благому было не занимать.
— Сын у вас подрастает, я слышал. Он учится?
— А как же… во втором классе, в лицее.
— То есть изучает языки, музыку, что там ещё..?
— Этикет, — подсказал бандит.
— Этикет, — повторил за ним Благой. — Стало быть, вы не хотите, чтобы он унаследовал вашу профессию?
— Да кто же захочет. Небось с головой дружим… У нас у всех дети учатся… кто в лицее, а кто постарше — и в Кембридже…
— То есть нельзя исключать, что дети ваших соратников станут интеллектуальной элитой страны?
— Ну, — с удовольствием согласился бандит. — Для того и стараемся.
Он постепенно разговорился и, когда Благой попросил его рассказать какой-нибудь случай из недавней практики, — поведал съёмочной бригаде и телезрителям историю про то, как их группа аккурат на этой неделе отыскала «Линкольн», угнанный злодеями пулковскими у очень хорошего человека.
— Для того и стараемся.
Он постепенно разговорился и, когда Благой попросил его рассказать какой-нибудь случай из недавней практики, — поведал съёмочной бригаде и телезрителям историю про то, как их группа аккурат на этой неделе отыскала «Линкольн», угнанный злодеями пулковскими у очень хорошего человека. Крови, по счастью, не пролилось, но случилась короткая перестрелка, по ходу которой пулковские сразу наложили в штаны и вообще выглядели мокрыми курицами, а «Линкольн» был отбит и с торжеством доставлен владельцу.
— Значит, восстановили справедливость? — улыбнулся Благой.
— А то!.. Мужик этого «Линкольна» сам в Штатах выбирал, сюда пёр, растаможивал… У нас на весь город, может, две-три такие тачки и есть. А какой-то бай из Чуркестана про него узнаёт и себе заказывает, как в магазине? Не по понятиям….
— Но ведь это представительская машина, для миллиардеров?
— Да кому какое дело, если нравится и в лопатнике бабки шуршат…
— А ещё говорят, будто угнанные машины практически не находят!
— Так смотря кто и какие… Человек попросил, ну, мы немножко поспрашивали и нашли… Милиция — тыр-пыр, десять дыр… а мы — пожалуйста. И если ещё кто за ней сунется — не поймём, — добавил бандит с угрозой.
Пожалуй, это было то самое, о чем на всякий случай предупреждал Константинов: «Только не позволяйте им у вас в эфире разборки устраивать! Иначе сами наплачетесь…»
— У вас бывает отпуск? Где вы любите отдыхать? — спросил Благой. Разговор надо было срочно увести в сторону.
— Зимой на Канары смотался, а недавно в Индии побывал… Вот где белого человека уважают! — произнес Плечо с удовольствием. — И перестрелок нет… А если кто за «Линкольном» ещё полезет — тот сразу покойник!
— Он едва это сказал, та-акие звонки начались, мат сплошной! — Светочка во время передачи сидела на телефоне и, когда эфир кончился, а бандит был препровождён съёмочной бригадой до выхода, она сразу стала рассказывать. — Ужас, ужас какой-то!..
Девушка чуть не плакала.
— И что они вам такого страшного наговорили? — допытывался режиссёр. — Ну, например?.. Кроме мата?
— Ну, что всем нам ноги повыдёргивают… Это самое мягкое… Ой, мамочки, что же теперь будет-то…
— Это поговорка такая, Светочка, детская страшилка. — Со дня появления молоденькой редакторши на работе режиссёр Герман Степанович опекал её, как родную дочь. — Нужно знать фольклор своего народа. И, ради Бога, не бойтесь… А в целом получилось неплохо. — Режиссёр повернулся к Благому: — Настоящий разговор по душам, как бы с разных сторон барьера. Умеешь же ты, Боря, отыскивать людей!
В студии уже царил полумрак, сменивший ослепительное освещение, помощники режиссёра убирали антураж, выставленный для передачи, и они на минуту задержались в проходе, там, где массивные двери отделяли съёмочное пространство от внешнего мира.
Благой тоже был доволен. Хорошее настроение не покидало его до самого дома. Но только открыл дверь, как его встретила испуганная жена.
— Слава Богу, наконец-то!.. Я уже и не знала, что думать…
— А что такое? — удивился он.
— Позвонил какой-то мужчина, спросил тебя, я ему — мол, ещё с телевидения не вернулся…
— А он? — спросил Благой и ощутил нехорошее предчувствие.
— Он говорит, передай своему: Плечо домой не доехал, какому-то Юрану шею сломали… И если доктора его не поправят, они и с тобой разберутся… Господи, Боря, кто хоть это такие?..