Истине это всё соответствовало весьма относительным образом, но головную боль Плещеева составляло нечто совершенно иное. Пулковские, тихвинские, гаишник Мишаня, тайные делишки «Инессы» — да зарасти оно всё лопухами, не плещеевской конторе теперь об этом страдать. В тёмной водичке беззвучно ходила кругами гораздо более крупная рыба. Плещеев чувствовал биение её плавников. Осязал скользкий холод чешуи. Не мог только одного — ухватить.
— Ага, разглядел… — поскучнел вообще-то очень наблюдательный и ответственный Женя. — Во всех подробностях… Масочка на нём ещё, помню, чёрненькая такая была…
Сергей Петрович смотрел на него и думал, какие это две большие разницы: по возможности компостировать мозги бандитам — и напропалую врать своим же товарищам. Ему ли, Плещееву, того было не знать. Женя встретился с шефом глазами, что-то понял, но неправильно истолковал и обиделся:
— Ты-то, помнится, его в трёх томах… Когда самому по очкам засветили…
Пиновская и Дубинин, сидевшие как обычно в разных углах, молча обменялись быстрыми взглядами. Картина, по их обоюдному мнению, вырисовывалась прелюбопытнейшая.
— «Лоскут, бездельник», — задумчиво процитировал Саша. Он был большим дипломатом. — Дал я намедни плёночку Меньшову послушать…
Женя встрепенулся:
— И что?
— А ничего, — усмехнулся командир группы захвата. — Ни разу, говорит, в жизни своей не слыхал. Так это равнодушно… И тут же давай мне новую «мать» для Алкиного компьютера сватать. И уши, что характерно, холодные…
— Женечка, ты всё-таки попробуй, — ласково попросила Пиновская. — Напрягись, заинька, может, вспомнишь чего. Ну там, стиль… особенности какие…
— Ага… — Женя страдальчески закатил глаза. — Особенности.
— Особенности. Поздний Тосицугу Такаматсу. Ранний Годзо Сиода и его почтенная матушка!.. Да прошёл он их, как пустое место! Особенности!.. Прихлопнул, как тараканов! И дальше пошёл!..
Лицо у Жени было обезображено жестокими побоями, почерневшие губы шевелились с трудом. Вспышка эмоций не прошла ему даром — спёкшаяся короста полопалась, выступила кровь.
— Женечка, не надо так кипятиться, капельница выпадет, — предостерёг Осаф Александрович.
— Узнаваемо, — кивнул Саша. — Где-то мы уже всё это видали…
— И кое-кого из здесь присутствующих… в качестве побочного эффекта… — выдала Пиновская ритуально незаконченную мысль. Плещеев не выдержал, обеспокоенно покосился. «Пиночет» балансировала на жёстком больничном стуле, уставившись в потолок.
— «Лоскут, бездельник»… — снова процитировал Саша.
— Виртуоз, конечно, — сказала Марина Викторовна. И добавила, ядовито усмехнувшись: — Опять сто человек видело. И даже общалось. А описать — ax, mon dieu, [35] шлем зеркальный был, не взыщите…
Плещееву совсем не понравился и тон Пиновской, и такой поворот разговора.
— Хотел бы я знать, — спросил он в пространство, — что нашему общему другу там было на самом деле нужно? Меня ему, надо полагать, действительно заказали, но здесь?..
Убийство Шлыгина вправду было похоже на заказное в обычном исполнении Скунса, как дворничиха Фаина Дормидонтовна — на балерину Плисецкую. Скунс, пришедший за шлыгинской головой, прётся напролом сквозь гараж, вступает в бой с четверыми и наконец шваркает бизнесмена… ржавым гвоздём? Это после ликвидации Петрухина, показавшей, на что он способен как профессионал?.. Нонсенс… Женю взялся выручать? Опять ерунда, так дело не делают, да и с какой бы стати ему… хотя… Сантименты. Нет, Скунсу в «Инессе» нужно было нечто совершенно иное. Но вот что его туда привело?
— Месть? — вслух отозвался Саша на мысли начальника.
— Сашенька, ты неисправимый романтик… — поморщилась Марина Викторовна. — Всюду тебе экзотику подавай. Деньги, родной мой. И весьма большие, скорее всего.
— Наёмный убийца очень высокого класса, о котором к тому же толком никому ничего не известно… — проговорил Плещеев.
— Кроме того, что он якобы не делает ошибок и не оставляет следов… — добавил Саша.
— И вообще, то ли есть он, то ли нету его… — буркнул Женя.
— И внешность, как у хамелеона, — кивнула Пиновская.
— И весь этот мистический ореол… — вздохнул Дубинин. — Нет, тут точно в чертей верить начнёшь.
— И большой специалист по несчастным случаям, — напомнил Сергей Петрович. — Вроде инфарктов у вполне здоровых людей…
— Это вы на что намекаете?.. — оскорбился Дубинин.
— И очень хорошо информирован, — вставил Саша. — Знает, я думаю, кто из нас какую книжку на ночь читает.
— И вот этакий монстр, — подытожила «Пиночет», — вламывается в «Инессу», где ведёт себя, извините, как обкурившийся, не то попросту сумасшедший…
Женя тем временем беззастенчиво спекулировал на болезненной слабости и в дискуссии не участвовал по принципиальным мотивам, но тут едва не сорвался.
Почти открыл рот, чтобы спросить: «Сумасшедший, да? А не стал бы меня отбивать, был бы нормальный?.. Так у вас получается?..» Он вовремя заметил устремлённый на него взгляд сапфировых глаз Лоскуткова. Командир группы захвата смотрел так, словно обмозговывал какую-то гипотезу и искал ей подтверждения. И ещё Женя понял, что на сказку про чёрную масочку Лоскутков отнюдь не купился. Равно как и на плещеевские утверждения, будто тогда в Токсове он-де тоже ничегошеньки не сумел рассмотреть.