Тот, что был с ножичком, дёрнулся было к Наташе.
Небось насмотрелся фильмов, где в подобных ситуациях крутые ребята брали заложников. Однако храбрости не хватило, да и Катя пресекла его намерения грозно-медленным:
— Даже и не думай!
Парнишка шарахнулся от Наташи, как от огня, и попытался проскочить мимо Кати к двери. Он держал на отлёте руку с пером и выделывал угрожающие, как ему казалось, движения.
— Уйди, сука, порежу!.. — заверещал он тонко, когда Катя двинулась наперерез. Невежливое восклицание было его ошибкой. Катя строго нахмурилась… Рука с ножом завершила режущую дугу, но уже не по воле хозяина, и оказалась устрашающим образом выкручена. Катя вынула из обмякших пальцев пластмассовую рукоять и осведомилась:
— Как, как ты меня обозвал?..
Начинающий гангстер понял: ещё чуть, и руку ему не пришьёт никакой институт микрохирургии.
Катя вынула из обмякших пальцев пластмассовую рукоять и осведомилась:
— Как, как ты меня обозвал?..
Начинающий гангстер понял: ещё чуть, и руку ему не пришьёт никакой институт микрохирургии. Он разревелся, корчась от ужаса. Катя не стала дожидаться, пока он додумается извиниться и назовёт её «тётенькой». Ещё одно лёгкое движение, и балбес полетел в общую кучу, к своим скулящим, обмочившимся, блюющим дружкам…
Катя доиграла роль до конца.
— Пошли, девуля, пошли, — заворчала она на Наташу. Взяла её за руку и потащила, спотыкающуюся, к выходу из подъезда, продолжая воспитывать на ходу: — И где только вас берут, таких куриц мокрых? В специальном инкубаторе высиживают?..
— Я их… этих… я их… я их раньше встречала, — ни без труда выговорила Наташа, когда они уже шли к отделению.
— Где? — сразу спросила Катя. Пришлось рассказывать про случай в электричке, который, как и сегодняшнее происшествие, вообще-то мог завершиться неведомо чем. — А что, не удивлюсь, если тоже кто в штатском, — прокомментировала Катя вмешательство неожиданного защитника. — Теперь и у нас так делают. Пристраиваются в хвост к недоноскам и ждут, пока они на кого-нибудь…
Наташа невольно подумала, что на сотрудника в штатском тот хмурый дядька был не очень похож. Хотя, с другой стороны, мало ли кто на кого не похож. Потом новая мысль поразила её:
— Катя, а почему… То есть я не возражаю, что вы меня тоже к делу… Но получается, вы как будто случайно мимо проходили… Просто не повезло… А если бы вы сами с сумкой, они бы потом всех почтальонш за три улицы… вдруг опять драчливая попадётся…
Катя криво усмехнулась и посмотрела ей в глаза.
— А на меня бы не напали, — пояснила она коротко. — Биополе не то.
Наташа немедленно вспомнила читанное когда-то о «запахе страха», даже вспомнила научное слово: виктимология. Наука, стало быть, о поведении жертвы… И тут её в очередной раз осенило. Она даже остановилась:
— Так вы, значит, меня… нарочно… накачивали… что вдруг не успеете… да? Нарочно, да?
Губы уже прыгали от отчаяния и беспомощной обиды. Хотелось запустить в Катю сумкой или просто швырнуть её на горячий асфальт… хорошо бы при этом разлилась вонючая краска, заряженная в особое устройство… и бежать, бежать без оглядки…
— Да не сердись ты, — вздохнула Катя. — Ну не Аллу же, в самом деле, было просить?
Насколько Наташа успела узнать Дегтярёву, в её устах это равнялось самым прочувствованным извинениям. Она отвернулась и полезла в карман за платком. Руки ощутимо дрожали. А Катя деловито продолжала:
— Алла, она, извини меня, дура. У шефа на дне рождения не могла официантку изобразить… Как же, пойдёт она тебе целый день по параднякам с сумкой таскаться!..
Наташа громко и горестно всхлипнула. Здравой частью рассудка она понимала, что это выглядело, наверное, неприлично, но удержаться не было сил. Пронзительная обида мешалась с тем состоянием, которое на жаргоне ёмко называется «отходняк».
Катя забрала у неё сумку:
— Сейчас вернёмся в контору, покушаешь — и на диван. А я с шефа не слезу, пока тебе премию за героизм не оформит.
Наташа про себя привыкла считать Дегтярёву довольно-таки заскорузлой особой, и это неожиданное участие заставило её раскиснуть окончательно.
Пока шли до почты, Наташин платок успел сперва вымокнуть, потом обсохнуть на солнышке. Они вернули сумку и забрались в машину, поставленную за отделением. Наташа заснула, кажется, ещё прежде, чем Катя тронулась с места.
Вечером, кое-как приведя себя в порядок и отойдя от случившегося, они сидели на крыльце и разглядывали прохожих.
— Брат обещал в банду устроить… — проводив глазами очередной «Мерседес», сказал Гном. — Вот тогда бы…
— Чё ждать, — крутя в руках газовый пистолет, встревал Фарадей. Пистолетом они разжились совсем недавно, ещё не привыкли к нему и потому сегодня не взяли с собой, а жалко. — Нахрен к кому-то, чё, сами не можем? Решаться надо, говорю…
— Не, в банде лучше, там всё культурно, — не соглашался Гном. — Вот и Киса рассказывала…
— Два раза уже получили, мало вам? — кивнула девочка-отличница. — Ну такие самостоятельные…
Они бы пререкались ещё долго, но тут рядом затормозил «Гранд чероки» и уверенный голос позвал:
— Эй, орлы!
— Ребята!!! — обрадовалась Киса. — Плечо!!! А я жду, жду, когда же заедете…