— Худо дело. Я ранена? Нора, ты как?
Нора осмотрела и ощупала ногу. Коленная чашечка свободно ходила под кожей. Боли не было, лишь шоковое онемение.
— Колено. — Нора закашлялась. — Она убила Агнесс…
— Их теперь всего трое, — сказала Клео. — Спикер, ее муж и сенатор-три. Мы практически победили. Дорогие мои, любимые…
Она обняла Паоло. Тот застыл от неожиданности, но, тут же обмякнув, положил голову ей на плечо.
— Я запущу энергоустановку. Нора подошла к щитку на стене и защелкала рубильниками, готовя станцию к работе.
— Мы с Паоло перекроем входы. Будем их ждать, — сказала Клео. — Нора, ты ступай в радиорубку. Вызови Совет, доложи обо всем. Мы придем позже.
Оставив Норе свечу, она ушла. Пристроив свечу над пультом управления, Нора ввела агрегаты в первый этап. В камере взвихрилось магнитное поле; сквозь поляризованное светозащитное стекло заструилось голубое сияние. Токамак беспокойно замерцал, выходя на температуру синтеза.
Токамак беспокойно замерцал, выходя на температуру синтеза. Искусственное солнце разгоралось все ярче. Поле стабилизировалось. И тут же вспыхнули лампы.
Нора осторожно сняла свечу и загасила ее о стену.
Паоло осторожно почесывался — его голые руки были обожжены кислотой.
— Нора, — сказал он. — Я — тот один процент, которому суждено выжить!
— Я знаю, Паоло.
— Но я тебя не забуду. Никого из вас не забуду. Я любил тебя, Нора, и очень хотел бы когда-нибудь снова тебе это сказать.
— Высокая честь — жить в твоей памяти, Паоло.
— Прощай, Нора.
— Если у меня есть хоть какое-то везение, — сказала Нора, — пусть оно останется тебе.
Он улыбнулся, поигрывая рогаткой.
Нора скользнула в туннель и понеслась вперед, стараясь не тревожить больную ногу. Волны боли струились по всему телу, заставляя мышцы непроизвольно дергаться. Лишившись краба, она больше не могла совладать с судорогами.
Пираты побывали уже и здесь. В рубке царил разгром. Исполосованные пилой передатчики превратились в груду обломков, выдранная с мясом консоль плавала в воздухе.
Из жидкокристаллического экрана сочилась жидкость. Выдернув из сетки на голове иголку с ниткой, Нора наскоро сметала разорванный пластик. Приемники, правда, работали, принимая сигналы с наружных антенн, но дешифровальные программы были уничтожены. Передачи с Совета Колец превратились в абракадабру.
Нора настроилась на частоту пропагандистских передач. Распоротый экран еще кое-как работал, хотя вокруг стежков изображение расплывалось в мутные кляксы.
Вот он — тот, внешний мир… Ничего особенного — слова, изображения, линии на экране… Нора осторожно провела пальцами по охваченному болью колену.
Она никак не могла поверить тому, что говорили люди с экрана, тому, что демонстрировал кадр… Небольшой экран словно бы, воспользовавшись темнотой, как-то ферментировал, преобразил внутри себя мир, с помощью собственного ветвэра превратив все его яды в вино. Ошеломленные лица шейперских политиков светились от торжества.
Она отрешенно смотрела на экран. Публичные заявления глубоко потрясенных механистских лидеров: сломленные люди, перепуганные женщины, разом вырванные из привычного окружения и распорядка… Броня механистских планов и предположений была сорвана, словно корка коросты, обнажив плоть человеческой сущности… Они судорожно барахтались в тщетных потугах овладеть ситуацией, и каждый следующий опровергал предыдущего. Некоторые обладали жесткими, словно бы наведенными с помощью хирургии улыбками; другие, со взорами, затуманенными благоговением, бурно жестикулировали, являя миру по-детски ясные лица…
А следом — дуайены шейперского военно-академического комплекса. Гладколицые из службы безопасности, восторженные, торжествующие, оставившие на радостях привычную свою подозрительность… Интеллигенты, ослепленные блеском новых перспектив, строящие самые смелые предположения и позабывшие от восторга про объективность…
А вот и он. Даже не один, целая дюжина. Они были огромны. Одни лишь ноги их достигали высоты человеческого роста. Груды мускулов, костей и сухожилий, обтянутых слегка поблескивающей, изборожденной морщинами кожей. Чешуя! Бурая, чешуйчатая шкура. Одеты они были в юбки из нанизанных на проволоку блестящих бус. Могучая грудь обнажена, посредине выступает килевая кость. Руки по сравнению с массивными, древоподобными ногами и длинными, мощными хвостами выглядели длинными и тонкими; пальцы на руках были проворные, с утолщениями на концах, причем суставы больших пальцев выглядели как-то необычно. Громадные, в туловище человека величиною, головы с пещероподобными, полными плоских острых клыков пастями… Ушей видно не было, а черные глазные яблоки (с кулак каждое) прятались под шершавыми веками и жемчужно-серыми мигательными мембранами.
Складчатые, переливчатые «пелеринки» прикрывали затылок.
С ними пытались беседовать вооруженные видеокамерами люди. Шейперы. Пришельцев они, по-видимому, очень боялись: спины согнуты, держатся кучкой, ног поднять не могут… Гравитация, сообразила Нора. Пришельцы живут в сильном притяжении.
Надо же, настоящие!..
Держались пришельцы с расслабленной, уверенной грацией. У некоторых были в руках планшетки с листами бумаги, другие говорили. Языки у них были узкими, наподобие птичьих, и длинными — примерно в локоть длиною.