Пробую обидеться:
— Ты, в самом деле, так думаешь?
Ре-амитер честно старается удержаться от улыбки, но проигрывает борьбу самому себе, и тонкие губы насмешливо изгибаются:
— Все, закрываем обсуждение твоих глупостей. Еще что-нибудь хочешь знать?
— Вообще-то, я хочу знать все… Ну, хотя бы, имя и послужной список.
Ра-Кен чуть сдвинул брови, как поступал всякий раз, погружаясь в кладовую своей памяти, и после паузы, достаточной, чтобы показаться ощутимой, но слишком короткой, чтобы вызывать раздражение, нудным голосом начал зачитывать выдержку из досье:
— Дагерт Иллис, двадцать шесть лет, проходил обучение в…
— Постой, постой! Как это, «Иллис»? Почему не «Ра-Кими»?
— Потому, — недовольно буркнул Виг.
— Я же сказал: он из тех родственников, которых…
— Не пускают на порог, слышал. Но в чем причина? Кажется, в семье драчливого старика не так уж много молодой поросли, чтобы не наделять ее родовым именем.
— Много или мало, не нам судить, Рэй. Не хочу вдаваться в детали, но все это не просто так. Незаконное рождение, покрытое тайной — хорошо еще, что старик согласился дать парню «младшее» имя, иначе тот совсем бы захирел в каких-нибудь служках, а жаль: Даг не обделен талантами.
— Особенно в части смущения покоя чужих жен… — пробормотал я, возвращаясь к осмотру вооруженный новой точкой зрения.
Двадцать шесть лет, говорите? Похоже на то, если принять в расчет фигуру: совсем молодому мужчине свойственна худоба тела, отчаянно набирающегося сил, а не сухость избавления от ненужных бугров мышц.
А лицо кажется юным, и догадываюсь, почему: из-за гладко выбритой кожи. Правда, легкая синева все же заметна глазу, значит, парень не пользуется магическими притираниями, а предпочитает каждое утро собственноручно скоблить подбородок и прочие части лица, так и норовящие зарасти жесткой щетиной. Бедняга… Мне проще: волосы если и начинают пробиваться, то издалека не видны, а с такой роскошной черной гривой лишь одно спасение — в регулярном бритье. Любопытно, сколько масел он угрохал на то, чтобы заставить прическу присмиреть? Отрастил бы локоны подлиннее, и все дела. Впрочем… Возможно, открытое выступление против придворных правил имеет серьезную причину. Раз уж королева сочла возможным пригласить его на Малый прием, у парня есть все шансы когда-нибудь удостоиться и приема Большого. Хотя счастья стоять стоймя на протяжении нескольких часов и улыбаться до тех пор, пока губы становятся неспособными переместиться в другое положение, никому не пожелаю.
Талантливый, значит? В каких же искусствах? Двигается плавно и вполне бережливо, из чего можно заключить: воинские дисциплины не прошли мимо него. Да, наверное, занимает какой-то из нижних чинов в королевской гвардии, потому что, служи он в Городской страже или в Береговой, я бы с ним сталкивался. Ну почему Руале не обязать всех приходить на Малые приемы если не в мундирах, то хотя бы со знаками различия? А так приходиться гадать: кто, откуда, зачем, почему… Не люблю. Хотя подобное требование вызвало бы трудности в первую очередь для меня: если представить, сколько знаков придется таскать самому, делается прямо-таки дурно. Единственная радость, что из-за них не будет виден цвет камзола, а значит, не нужно думать, насколько он подходит к прочим деталям внешнего облика.
Не знаю, какие мысли витали в голове у Калласа, когда он снабжал меня новой одеждой, но очередная чернота с ног до головы, разбавленная бледностью лица и светло-русой косой, затянутой не слабее корсета (убью Олдена, как только разберусь с более насущными делами!), не придавала мне ни изящества, ни очарования, создавая впечатление мрачного и больного типа. Впрочем, примерно таковым я себя и ощущал. Сейчас. Зато выделялся из толпы придворных, одетых в тона Кораллового зала. Но выделялся не один, о чем, признаться, несколько жалел.
Вигер щеголял костюмом цвета темной лазури, напоминающем о форменном мундире — видимо, во избежание ненужных встреч и разговоров: мол, господа и дамы, я хоть и на службе, но всегда готов ее нести. Наис — в угрожающе-алом платье с черной кружевной отделкой — смотрелась одновременно вызывающе и неприступно, но именно так она выглядела в моем присутствии в любой из дней и в любом настроении. Третьим пятном, выбивающимся из общей палитры, был как раз неизвестный пока мне лично наглец: уж не знаю, подгадывал он нарочно или даже в мыслях не держал, но камзол цвета засохшей голубиной крови неприятно резал глаз, крича о серьезных намерениях молодого человека. В каких бы то ни было сферах.
Наис — в угрожающе-алом платье с черной кружевной отделкой — смотрелась одновременно вызывающе и неприступно, но именно так она выглядела в моем присутствии в любой из дней и в любом настроении. Третьим пятном, выбивающимся из общей палитры, был как раз неизвестный пока мне лично наглец: уж не знаю, подгадывал он нарочно или даже в мыслях не держал, но камзол цвета засохшей голубиной крови неприятно резал глаз, крича о серьезных намерениях молодого человека. В каких бы то ни было сферах.
Личико смазливое, ничего не скажешь, но израстающееся, а не застывшее в кукольности. Не пройдет и пары лет, как этот мужчина заматереет окончательно и станет грозой придворных дам, коих будет повергать в трепет своим прямым профилем и пронзительным взглядом карих глаз-угольков. Что ж, пусть повергает. Но мою жену ему придется оставить в покое, или…