Кириан задумалась, восстанавливая в памяти тени минут, пережитых сутки назад.
— Не могу говорить за всех, но я ничего не почувствовала. Ни малейшей опасности.
— Эту опасность ты и не могла почувствовать… Дальше!
— Вы находились в комнате примерно четверть смены, потом вышли на галерею внутри двора.
— Все это время что-нибудь происходило?
— Никаких перемещений на внутреннем периметре. За внешним мы не следили, поскольку…
— Можешь не объяснять. Продолжай!
— Небольшое время спустя вы подали знак.
— Какой?
Она сдвинула полукружья бровей.
— «Внимание».
— Разве?
Смуглый лоб пересекла морщинка.
— Да.
— Ты точно помнишь?
— Конечно! Вы…
Неожиданное замешательство подвигло меня на усиление напора:
— Какой именно жест ты видела?
— Я…
— Вспоминай!
Детская обида пополам с уязвленным самолюбием:
— Я же сказала: «Внимание»! Это было ясно видно! Только Баллиг почему-то…
Кириан замолчала, пораженная внезапной догадкой.
— Что Баллиг?
— Он… — Лепестки полных губ побледнели. — Он… Переспросил меня…
Так. Копаем в нужном направлении.
— Баллиг переспросил тебя насчет знака потому, что?..
— Ему привиделась «Раскрытая клешня».
Я торжествующе присвистнул. Кириан восприняла мое воодушевление по-своему: пристыженно опустила глаза.
Ай, какая занятная мозаика складывается! Незнакомка не только внушила окружающим полное повиновение своей воле, но и пошла дальше, подменяя зрительные образы иллюзорными. Но откуда она могла знать разницу между жестами? Кроме меня и моих телохранителей никто не посвящен в язык знаков, дабы преимущество внезапности не было утеряно.
Тем не менее, Баллиг видел одно, Кириан — другое, а Хонк вообще мог наблюдать нечто третье. При этом, «панцирь» все же усомнился в увиденном, и это означает: картинка получилась нечеткой. Словно убийца сама не могла ясно разглядеть или представить себе мое движение и потому неточно передала воображаемое своим жертвам. Сознаниям своих жертв, потому что глаза продолжали видеть то, что есть… О-го-го. А что, если…
Я привел ритм биения собственного сердца в соответствие с тем, что передавали мне со стороны Кириан мои ощущения, прижал ладонь к шее женщины, молясь всем богам сразу, чтобы рука потела сильнее, и приказал:
— Посмотри на Баллига. Сосредоточься на его ранах так тщательно, как только сможешь… Ты видишь их? Видишь?
— Да.
Ответ последовал без промедления, потому что «змейка», живущая в теле Кири, почувствовала меня и охотно приступила к своей грязной работе. Конечно, можно было обойтись и без непосредственного соприкосновения, но требовался быстрый и точный результат, а не пустая трата времени на единение с той, которая шарахается от меня, как от огня.
— Смотри, не отводя взгляд.
Сам я тоже всмотрелся в темно-бурые провалы ран. Развороченный живот без целого клочка кожи. А теперь представлю себе, что область повреждений начинается не под ребрами, а повыше, заползает на них, поэтому в месиве мышц непременно должны виднеться белые сколы костей… крупное крошево…
— Скажи мне, giiry, что ты видишь?
— Кровь.
— А еще?
— Разорванные волокна.
— Еще?
— Кусочки костей.
Есть! Я убрал руку, разрывая связь. Кириан пошатнулась, сбрасывая оцепенение чужой власти.
— Что… что это было?
— Маленький опыт.
— Вы… вы… вы подчиняли меня?
Черные глаза повернувшейся ко мне лицом женщины вспыхнули ненавистью. Но только на мгновение, потому что Кири не могла не осознавать: каждый из нас находится в своем праве.
— Ты помнишь все, что с тобой происходило?
— Да. Кажется…
— Тогда ответь, что я приказывал делать?
— Вы велели смотреть и… говорить, что вижу.
— И что именно ты видела?
— Кровь, поврежденные мышцы, обломки костей…
— Ага! Ну-ка, посмотри еще раз: есть в ранах хоть один обломочек?
Кириан склонилась над мертвым телом, и могу поклясться: в эту минуту она была ничуть не теплее, чем лежащий на столе Баллиг.
— Н-нет… — тихий шепот.
— Теперь понимаешь, что случилось?
Ненадолго наступившую тишину нарушило злобное:
— Да, я понимаю. Вы вольны заставить нас видеть и делать то, что угодно вам!
Верный вывод, но не запоздалый. Эх, красавица, еще бы мозгов чуть-чуть, и вовсе цены бы тебе не было.
— Волен. Но вчера вечером вы подчинились не мне.
Кириан выпрямилась, напряженная, как натянутая тетива.
— Как такое может быть?
— Сейчас узнаю. Раздевайся!
— Но…
— Учти, я ведь могу действовать и иначе, так что для тебя будет лучше исполнить простой приказ.
Смуглянка окаменела лицом и нерешительно дотронулась до застежек куртки.
— Побыстрее, giiry: я не намерен торчать здесь всю ночь!
Пряжки, шнурки, ремешки перевязей, спрятанных под одеждой… Как много всего нужно снять с этой женщины, чтобы добраться до нее самой! Короткая куртка с кожаными вставками, плотно облегающие штаны из полотна косого плетения, садящегося по любой фигуре, рубашка, чья просторность наводит на мысль о возможном использовании в качестве перевязочного материала, а не предмета одежды, корсет с кармашками для метательных ножей, спрятанный совсем глубоко — видно, на крайний случай, высокие сапоги со стальными накладками на каблуках и носках, перчатки с нашитыми кольчужными кольцами.
— Побыстрее, giiry: я не намерен торчать здесь всю ночь!