В это время, «сообразительные» парни, с дубинками наперевес, ввалились в дверь таверны.
— О! Хорошо, что вы здесь! — отреагировал Онтеро. — Займитесь нашими конями! Они там, к коновязи привязаны.
— С белым и вороным поосторожнее! — счел своим долгом предупредить Семен. — Они, если что, могут довольно сильно укусить.
Я же, внимательно рассматривал хозяина таверны. Очень внимательно.
— Интересно. И на что же меня, без меня подписали? — грозно спросил я, закончив осмотр. — Лучше сам признайся, морда спекулянтская, пока я за твою таверну всерьез не взялся. Это что за натюрморт вон там висит? О каком основателе ты толковал? Излагай! Быстро и четко, чтобы я сразу понял. А чтобы было быстрее и четче, вспомни наш последний визит, и в каком виде твоя таверна была после него. Так вот, то, что было — это можно назвать детским лепетом по сравнению с тем, что будет. Начинай! Я жду.
— Дык, ведь, — нерешительно заговорил хозяин. — Как вы, значитца, уехали, собрались благородные кавалеры. …Вот тут и собрались. А где же им еще собираться-то? Только тут и можно. Потому, как тут….
— Короче! — рявкнул я. — Собрались. И что?
— Так и решили они принять тебя, благородный Влад, в число основателей Ордена. Потому как, ты указал путь, по которому следывает идтить.
— Это кому я указывал путь? — подозрительно спросил я.
— Да если тем путем, который указывал Влад, идти, то полгорода снесено будет в первую же ночь! — убежденно спрогнозировал Валерка.
— Дык, благородному Кетвану и указал ты путь, — отчаянно заговорил хозяин. — Мол, нечего тут сидеть и эль просто так дудлить. Надо сначала нечисть какую зарубить, а потом уже и праздновать. А таверну мою было решено назвать клюбом. Ты, помнится, в прошлый раз все время так называл мою таверну. А какой же клюб без портрету основателю? Так сам благородный Кетван сказал. Он и маляра привел, чтобы этот портрет нарисовать. Этот маляр, пока рисовал, бочонок лучшего гномьего эля вылакал, стервец! Мол, это ему какого-то вздохновения придает. Не знаю, что мой эль ему придавал, только после него, этот художник сам без всякого вздохновения валялся.
— Угу, — понимающе кивнул Семен, внимательно рассматривая гигантский портрет. — Фоторобот составлен со слов свидетелей. Надо сказать, что еще не плохо составлен. Хоть какое-то сходство есть. Не то, что у наших Земных доблестных органов.
— Бочка от эля осталась? — деловито спросил я. — Никуда ее не девай! Я в нее этого горе-художника запакую, и, на манер князя Гвидона, морем плавать отправлю. Тут где-нибудь поблизости моря имеются?
— Для такого дела — найдем! — оптимистично потирая руки, пообещал Онтеро.
Глава 5
Раздался осторожный стук в дверь.
— Не заперто! — отозвался я, приподнимая голову с подушки.
В проем приоткрывшейся двери, втиснулась физиономия хозяина таверны.
— Там, в конце улицы, благородный кавалер Кетван появился.
Ты, благородный Влад указывал, что бы я, значитца, тебя предупредил о том.
— Очень хорошо! — я одним рывком встал на ноги. — Можешь заниматься своими делами. Свободен!
Голова хозяина мгновенно исчезла. Я услышал дробный топот ног по лестнице, ведущей на первый этаж.
Кавалера Кетвана, под портретом основателя, встретил сам основатель. Мало того. Встретил в окружении своих соратников, которых выдернул из их комнат железной рукой и с недрогнувшим сердцем. В виду этого обстоятельства, лица соратников были далеки от чувств доброты и всепрощения.
Единственной, кого я не смог вставить в свое окружение, была Катрина. На мое требование выйти и присоединится, она ответила коротко и ясно. Примерно, перевод прозвучит так: «Отстань! Я устала и спать хочу».
Переждав всю гамму чувств, пробежавшую по лицу кавалера, я сурово спросил:
— Так! И что же это за художества? Вон там, у меня над головой.
— А как же? — радостно отозвался Кетван, ни мало не смущенный суровостью моего тона. — Так уж положено! Если есть основатель, то его надобно изобразить надлежащим образом.
— Что?! — возопил я, услышав сдавленный смешок за спиной. — Это и есть надлежащий образ? Ты что, с замковой стены свалился? Где я, а где образ?
Кетван озабоченно сравнил оригинал с портретом и покачал головой.
— А ведь говорил я ему, что не похож. Что же теперь делать? Проткнуть его мечом, или заставить перерисовывать?
— У меня гномского эля больше нет! — решительно заявил хозяин таверны. — Мне его вздохновения без надобности!
— Да, вообще, этот портрет не нужен! — решительно заявил я.
— Да какой же клюб без портрета? — удивленно поднял брови Кетван. — Ты же сам говорил, что в клюбе вешается портрет основателя!
— Это когда я такое говорил? — изумился я.
— А в аккурат после того, как мы последнюю бочку эля тут выпили и собирались идти с соседнюю таверну, — напомнил мне Кетван.
— Что-то такое было, — попытался вспомнить Валерка. — Точно сказать не могу, но что-то ты такое говорил.
— А я не помню, — отмахнулся Онтеро в ответ на мой вопросительный взгляд.
— Понятно, — вздохнул я. — Так вот, благородный Кетван. Клуб…. Не клюб, а клуб. Может обходится и без портрета основателя. Особенно, без такого вот портрета! Главное не портрет, а дух клуба! Ведь клуб, это в сущности тот же орден, только не официальный. Да и какой же я основатель, скажи на милость? Кто тут проводил соответствующие изменения и принимал решения?