В конце концов не выдержал и Марстен.
— Да надоели же вы мне!!! — заорал он, когда звено летающих штуковин (назвать их самолетами как-то язык не поворачивался) в очередной раз с ужасающим шумом пронеслось над нами. И, размахнувшись с плеча, — а чего еще можно было ожидать от Марстена? — он запустил им вслед огроменный огненный шар. Полыхнуло красиво, ничего не могу сказать. Наземь посыпались клочья летательных аппаратов, в воздухе еще сильнее завоняло гарью…
— Ну и чего ты добился? — флегматично спросил Дарвальд.
Марстен хотел было что-то ответить, да так и замер с открытым ртом. Его стремительно бледнеющее лицо выражало крайнюю степень недоумения.
— Марстен? — встревожился Дарвальд. — Ты что? Что с тобой?!
Он очень вовремя сделал пару шагов вперед, чтобы успеть поймать оседающего на землю Марстена. Тот обмяк на руках у приятеля, как неживой.
— Валь, что это с ним?! — окончательно перепугалась я.
— Не знаю… — Дарвальд осторожно опустился на землю вместе с Марстеном. Да и то, подержи на весу такую громадину!
— Может, перенапрягся? — предположила я.
— Ты его плохо знаешь, — фыркнул Дарвальд.
— Ты его плохо знаешь, — фыркнул Дарвальд. — Марстен может выдать сотню таких штучек безо всяких для себя последствий… Но… такое впечатление, словно это дурацкое заклинание отняло у него во много раз больше сил, чем обычно!!
— Как такое может быть? — удивилась я.
— Я, кажется, понимаю… — пробормотал Дарвальд. — Этот мир… он с поразительной быстротой вытягивает людские силы! Ты видела, что случилось с теми людьми в лагере? И что стало с тобой самой?
— Но с вами-то все вроде было в порядке, — напомнила я.
— Мы маги, — ответил Дарвальд. — Мы лучше защищены от внешних воздействий… до тех пор, пока не начинаем работать. Как бы тебе объяснить… Ну, скажем, как у знакомой тебе военной техники: чтобы сделать выстрел, нужно приоткрыть броню, ведь так? Марстен сдуру раскрылся — и вот результат!
— Погоди, но вы же уже колдовали! — потрясла я головой. — Там, когда мы со скалы спускались, потом когда ты меня в чувство приводил… Тогда ведь все нормально было?
— Да… — неуверенно сказал Дарвальд и замолк, машинально гладя Марстена по голове. То-то бы тот обрадовался, будучи в сознании!
— Идея, — осенило меня. — Может, этот мир реагирует только на враждебные проявления магии? Пока Марстен не проявил агрессии, колдовать позволялось, а тут сразу — бац! — и карательные меры. А может, это то самое искривление пространства так действует, кто его знает, что там сдвигается в мире… Пойдет как рабочая версия?
— Версия не хуже прочих, — подумав, ответил Дарвальд. — Тем более, что других все равно нет. Тогда понятно, почему магия здесь давно и прочно забыта — совсем не проявлять агрессии не получится… особенно у таких молодых идиотов, как Марстен!
— Не обзывайся… — пробормотал Марстен, поудобнее пристраивая голову на плече Дарвальда.
— Я не обзываюсь, я констатирую факт, — отрезал Дарвальд. — На констатацию фактов обижаться глупо.
— И прекрати меня обнимать… — продолжал капризничать Марстен.
— Если я перестану тебя обнимать, ты ляпнешься носом в грязь, — хладнокровно ответствовал Дарвальд. — Как ты?
— Плохо, — пробурчал Марстен. — Что это было?
— Твоя дурь, помноженная на особенности местного пространства-времени, — вздохнул Дарвальд. — Что ж… похоже, придется здесь заночевать… Не тащить же его на себе!
— Кто еще кого потащит! — попробовал было возмутиться Марстен, но быстро сник.
— Хватит препираться! — воззвала я. — Вы мне лучше вот что скажите: с обыкновенными-то людьми что такое? Ведь если бы раньше такое происходило, то нам бы рассказали, так ведь?
— По-моему, кто-то упоминал, что апатия сродни твоей охватила многих с началом этой заварушки, — припомнил Дарвальд. — У обычных людей защиты почти никакой, не то что у магов, я уже говорил. Так что на искривление пространства можно списать и эту странность. — Он вздохнул. — Других версий все равно нет. Давайте спать, что ли, у меня даже разговаривать сил нет…
Кое-как мы устроились на ночлег. Ночевать в чистом поле мне совсем не понравилось. Было холодно — настоящий костер развести оказалось не из чего, а на волшебный огонь силы решено было не расходовать, — темно и страшно. Я, отоспавшись за трое суток, так и не сомкнула глаз всю ночь. Лежала, завернувшись с головой в плащ и уцепившись за руку Марстена, и дрожала. А кто бы не дрожал на моем месте?!
Под утро я все-таки смогла задремать, но меня тут же разбудили.
Голодная и злая, я пыталась пригладить волосы, а меня тем временем одолевали тяжкие думы. Я к ним непривычна, а потому настроение у меня делалось все гнуснее и гнуснее, и было, отчего.
Мы сейчас — ну, не сейчас, но, я надеюсь, довольно скоро, — сбежим отсюда в другой мир. (Не факт, что там будет лучше, но тем не менее!) А люди-то останутся… Все эти женщины и ребятишки, одни в чистом поле, к тому же неспособные сопротивляться этой странной напасти. Да они же просто уснут и не проснутся! Нехорошо получается, неправильно…
— Что неправильно? — спросил Марстен, и я поняла, что последнюю фразу произнесла вслух.