Марстен, что удивительно, молча вызвал своего жеребца, взгромоздил меня ему на холку, сам сел в седло, и мы направились в ту сторону, где, по утверждению Дарвальда, располагались какие-то холмы.
— А мы не по дороге поедем? — спросила я. Жарко было неимоверно, я жалела, что нельзя раздеться дальше, чем до рубашки. (Чего-нибудь вроде купальника в моем нынешнем наряде предусмотрено не было.)
— Напрямик короче, чем по Корявому тракту, — ответил Марстен, и я вспомнила, как он что-то подобное рассказывал полковнику Орлину. — Дорога озеро огибает, нам придется его почти целиком объезжать, а мы сейчас двинем прямо через холмы. Тут недалеко!
— Да уж… — проворчала я. Путешествие по такой жаре мне вовсе не нравилось! — Недалеко! До вечера тащиться будем…
— А мы сейчас ходу прибавим!
У Марстена слова редко расходились с делом, поэтому он пришпорил коня, и мы понеслись вихрем! Признаться, такая езда мне нравилась куда больше, хотя бы потому, что меня худо-бедно обдувало ветерком. А вот коню, боюсь, пришлось несладко…
— Марстен, ошалел?! — нагнал нас Дарвальд. — Куда ты так несешься?
— А чего плестись-то? — ответил Марстен. — Доберемся поживее, я уже сварился на этой жаре, искупаться хочу — умираю!
Дарвальд только головой покачал, а я мысленно застонала. Ну зачем Марстен сказал о купании? Я теперь тоже мечтала об этом… Хорошо еще, мчались мы и в самом деле во всю прыть!
— Валь, а ты-то куда? — спохватился вдруг Марстен, завидев, как Дарвальд заворачивает лошадь к небольшой купе деревьев на краю луга. Тот только отмахнулся. — Ну вот, опять…
Он повернул вслед за Дарвальдом, и вскоре я разглядела, куда понесло нашего старшего товарища. Там, в довольно скудной тени, расположилось несколько человек, по виду — крестьяне. Впрочем, кто еще мог оказаться в такое время в таком месте? Видимо, они пережидали самую жару, а заодно обедали: на траве было расстелено грубое полотенце, на нем я углядела хлеб, какие-то овощи, небольшой кувшинчик, уж не знаю, с чем… Инструменты, подозрительно напоминающие до боли знакомые мне грабли и вилы, были аккуратно сложены рядом. Работы явно оставалось немало — здесь только начали метать стога.
Завидев всадников, крестьяне заинтересовались, а когда Дарвальд подъехал поближе, так и вовсе повскакивали на ноги и принялись кланяться.
Работы явно оставалось немало — здесь только начали метать стога.
Завидев всадников, крестьяне заинтересовались, а когда Дарвальд подъехал поближе, так и вовсе повскакивали на ноги и принялись кланяться. Не то чтобы земно, но все-таки весьма уважительно!
— Чего это они? — шепотом поинтересовалась я.
— Ты что? — возмутился Марстен. — Это ж его земли! Валь здесь хозяин!
— Ну мне-то откуда было знать, — обиделась я.
— Я тебе рассказывал! — настаивал Марстен. Может, и рассказывал, конечно, но он столько тарахтит, что запомнить все, о чем он говорит, решительно невозможно!
Пока мы препирались вполголоса, Дарвальд успел поздороваться со старшим из крестьян, крепким чернобородым мужчиной лет этак пятидесяти на вид.
— Давно не видать вас было, господин Тарм, — заметил тот осторожно.
Дарвальд сделал неопределенный жест рукой, дескать, дела, дела…
— Как в этом году, града не было? — спросил он.
— Вашими стараниями, господин Тарм, — вежливо наклонил голову чернобородый. — Погодка стоит — загляденье! Вот только сегодня парит здорово, как бы не к грозе, а у нас вон еще работы сколько…
Дарвальд глянул на небо и нахмурился.
— Валь! — позвал Марстен. — Ты долго еще?
— Езжайте! — махнул тот рукой. — Дорогу, надеюсь, не забыл еще? А у меня тут дела…
Марстен только вздохнул, поворачивая коня.
— Ну все… — бурчал он. — Попался… Теперь начнется «господин Тарм, гроза собирается, господин Тарм, гусеницы урожай поели, господин Тарм — то, господин Тарм — сё!» Разбаловал он их!
— Он же хозяин, — перебила я. — Обязан заботиться и это… помогать всячески. Это ты вот безответственный, а Валь, я вижу…
— Да что ты видишь, — отмахнулся Марстен, а я вдруг вспомнила, что не спросила у Дарвальда одну очень важную вещь. Можно было бы спросить и потом, но я боялась, что позабуду. — Юлька, куда ты, с ума сошла?!
Конь шел шагом, но я все равно чудом не сломала шею, решив без помощи Марстена спрыгнуть на землю.
— Подожди меня, я сейчас! — крикнула я и бегом кинулась к Дарвальду.
По счастью, отъехать мы успели совсем недалеко, но все равно с меня лило градом, когда я добежала до группы крестьян и Дарвальда. Тот успел уже спешиться и теперь вел обстоятельную беседу с крестьянами.
— Что случилось? — удивился он. — Юль, что такое?
— Валь… — пропыхтела я, тщетно пытаясь отдышаться. — Один вопрос… а то забуду потом…
— Ну выкладывай скорее, — поторопил Дарвальд. Ему явно не терпелось вернуться к хозяйственным заботам.
— Сейчас, погоди… — Я, наверно, была красной, как помидор, и все никак не могла вернуть дыхание в норму.
— Нате-ка, барышня, — сказала вдруг одна из крестьянок, высокая жилистая тетка с толстой черной косой, обмотанной вокруг головы на манер короны. — Глотните, полегчает!
— Спасибо… — просипела я, принимая у нее из рук кувшинчик.