Я еще раз покосилась на осунувшееся, бледное до зелени лицо Марстена, убрала у него со лба прилипшие, какие-то будто выцветшие пряди и тяжко вздохнула. Ладно, придумаем что-нибудь, утро вечера мудреней…
Кому, может, покажется странным, что я так спокойно отнеслась к происходящему, но… Последние несколько дней были настолько насыщены событиями, что сил удивляться или волноваться у меня уже просто не осталось! Жива — и слава богу, а если переживать из-за всего подряд, то и свихнуться недолго…
Сделав для себя такой вывод, я и уснула. Вокруг было тихо, только негромко перегавкивались сторожевые «собаки» да скрипели в траве какие-то насекомые. Чистый воздух буквально валил с ног, поэтому я заснула моментально, крепко и без сновидений.
Пробуждение, как обычно, оказалось крайне неприятным: кто-то, во-первых, весьма чувствительно пихал меня в бок, а во-вторых, зажимал рот. Мне, если честно, уже порядком надоело, что меня все хватают за лицо грязными (а этот факт сомнению не подлежал!) руками, поэтому я извернулась и эту самую руку изо всех сил укусила.
— С ума сошла!? — раздался знакомый голос, хриплый и едва слышный.
Я вытаращила глаза и увидела два зеленых огонька. У здешних «собак» глаза светились багровым (по мне, так им и зубов не надо было, одни эти глазки обеспечивали потенциальному вору или диверсанту разрыв сердца), значит… значит…
— Марстен!… — Я подскочила, не удержалась и рухнула прямо на него, но вставать не стала, наоборот, вцепилась в Марстена обеими руками и от избытка чувств крепко расцеловала его, куда попало, и в глаз, и в нос, и в ухо. — Ты живой? Ты очнулся?!
— Ну… вроде… — Марстен осторожно спихнул меня с себя. — Юлька, а где это мы?
— Я потом расскажу, — отмахнулась я. — Ты скажи лучше, что с тобой случилось? Что это было? Ой! Погоди… Знаешь, а база цела! То есть то, что над землей, ты таки снес, а в основном все уцелело…
— Я знаю, — вполне спокойно ответил Марстен, и я от неожиданности поперхнулась.
— От… откуда знаешь? — выдавила я. Может, слышал, как Вишча мне об этом говорил?
— Знаю, и все, — дернул плечом Марстен, улегся на спину и зажег под потолком хижины крохотный волшебный огонек, дававший самую малость света, только-только лица друг друга различить. Потом поднял к самым глазам руку и принялся с несколько преувеличенным, на мой взгляд, интересом рассматривать свои пальцы. — Знаешь, я понял теперь…
— Что ты понял!? — окончательно растерялась я.
— Почему Валь всегда запрещал мне сразу начинать пользоваться грубой силой… — Марстен по-прежнему разглядывал свои пальцы, будто это было невесть какое интересное зрелище.
— Почему Валь всегда запрещал мне сразу начинать пользоваться грубой силой… — Марстен по-прежнему разглядывал свои пальцы, будто это было невесть какое интересное зрелище. — Юлька, знаешь, как это всё выглядит?
— Что — всё? — совсем потеряла я нить беседы.
— Ну… всё! Всё вокруг нас! — Марстен покосился на меня. — Ну вот представь… ну, будто паутина, густая такая, и вот ты пальцем шевельнул… — Марстен в самом деле пошевелил пальцами. — И одни нити порвались, а другие тут же связались, перепутались, новые возникли… Так сложно всё это!! А если ударить сплеча, то всё — дырка будет в этой паутине, ничего больше…
— Марстен, о чем ты?! — окончательно растерялась я. — Какие нити, какая паутина, что ты несешь?!
— Ох, Юлька, ну как я тебе объясню, если ты этого не видишь? — Марстен перекатился на бок, подперев голову рукой, и улыбнулся.
— А что с тобой все-таки стряслось? — спросила я, отчаявшись понять Марстена. Может, его правда контузило?
— Да в общем-то, ничего особенно ужасного, — ответил он. — Я просто забыл совсем, как это больно — переходить на следующий круг! Чем дальше, тем хуже…
— Стой, стой, стой!!! — замахала я руками. Меня, кажется, осенило. — Ты что, хочешь сказать, что ты теперь… ну, как там его… ты теперь маг восьмого круга посвящения?! — Марстен кивнул, причем совершенно спокойно. — Но как?! Как это вышло?
— Да у всех по-разному это происходит, Юль, — сказал Марстен, подождав, пока я перестану задавать однотипные (и дурацкие) вопросы. — Кто-то просто работает, работает упорно… и спокойно так в свое время переходит на следующий круг. А бывает, если маг выйдет за предел своих возможностей, то он может или того… погибнуть, или наоборот… — Он вздохнул. — А я с этим «огненным ветром» перестарался. С Драконьим мечом я б легко управился, а так… для «семерки» это было малость того… чересчур!
— Так вот от чего тебя так корежило, — констатировала я. — Значит, ты теперь крут… Знаешь, что база практически цела… кстати, откуда ты это узнал?
— Ну я же говорю! — Марстен явно рассердился на мою непонятливость, а у меня просто голова кругом шла, где уж тут соображать! — В мире все так связано, что… ну Юль, еще раз говорю, если ты не маг, да еще не «восьмерка», я тебе объяснить не смогу! Чувствую — и все, ну вот просто всей кожей! — Он помолчал и добавил: — Ну, это ненадолго, это я пока только-только «восьмеркой» стал, так все остро ощущаю.
— Это почему? — подозрительно спросила я.
— Ну, — задумался Марстен. — Вот представь, например, какое-нибудь насекомое только что вылупилось, крылышки там, панцирь еще не затвердели, вот оно, наверно, любой ветерок чувствует. Так и я…