— Доводить до чего?
— Неважно, — Наташа с вздохом поднялась из воды и направилась к берегу. Девушка попятилась.
— Да не бойся ты. Ничего я тебе не сделаю, — с досадой сказала Наташа. Вместо ответа девушка неожиданно упала на колени и затараторила:
— Ты ведь колдун. Я слышала это. Прошу тебя, помоги моей маме. Если надо возьми мою душу, но спаси маму. Девушка упала на колени, спрятала лицо в ладонях и разрыдалась. Растерявшись, Наташа подошла к ней и присела рядом.
— Почему ты плачешь? Расскажи, что у тебя случилось?
— Бандиты, они.
.. они напали на мою мать и… и избили, — сквозь слезы стала рассказывать девушка. ? Мой отец успел разогнать их, но мама…. Отец позвал лучшего врача, но он… он ничего не может сделать. Он сказал, что она не доживет до утра. Только ты можешь помочь. Ты же колдун. Помоги, пожалуйста. Девушка опять разрыдалась.
— Не колдун я. Но что это за врач такой, — возмутилась Наташа.
— Он же должен был отвезти твою мать в больницу.
— Что такое больница? Наташа с удивлением посмотрела на собеседницу, но спросила о другом.
— Как тебя звать-то?
— Жанна.
— Слушай, Жанна. Я не колдун и вряд ли помогу твоей маме, если даже врач не смог ей помочь.
— Но ты колдун. Я знаю, ты просто не хочешь ничего делать без платы. Если хочешь возьми мою душу, только помоги.
— Тьфу ты, опять двадцать пять. Да не колдун я, — с досадой сказала Наташа.
— Не колдун, — испуганно согласилась Жанна.
— Только помоги. Девочка устало посмотрела на упрямую собеседницу. В темноте можно было различить только силуэт, и она пожалела, что нельзя увидеть лица. Однако в голосе Жанны слышалось неподдельное горе. На ловушку это было совсем непохоже. Да и не стал бы никто нагромождать такие сложности ради ее поимки, просто схватили бы и все. К тому же Наташа совсем выбилась из сил, болели ноги. В таком состоянии нечего было и думать бежать. Необходимо было где-то спрятаться. «Почему бы не в доме у Жанны?» Это решение совсем не понравилось Наташе. Обманывать доверие убитой горем девушке походило на предательство. «Меня просят о помощи, а я использую просьбу в своих целях. Хотя с другой стороны если я не воспользуюсь этим случаем, то утром меня наверняка очень быстро поймают». Потом Наташа вспомнила все, что с ней произошло, и перестала колебаться. Конечно, конкретно Жанна была не виновата в ее бедах, но она явно была из этих сумасшедших. И если бы она не вбила себе в голову, что Наташа может помочь ее матери, то и сама она помогать бы не стала.
— Хорошо, показывай дорогу, — Наташа с вздохом поднялась на ноги.
— Сюда, пожалуйста. Прошу. Вот сюда, — заторопилась Жанна. Заметив, что спутник хромает, она подставила свое плечо для опоры.
— Спасибо, — Наташа было искренне признательна девушке за помощь. Скорость сразу же увеличилась.
— Слушай, Жанна, как ты в такой темноте находишь дорогу? Я дальше вытянутой руки ничего не вижу. Почему у вас на улице нет никакого освещения?
— Так я выросла тут и знаю все дороги. Вот сейчас будет камень… Наташа споткнулась о камень, про который только что говорила девушка и растянулась на земле. «Спасибо за своевременное предупреждение».
— Извини, я забыла вовремя предупредить, — виновато проговорила Жанна.
— Ничего все в порядке, — сердиться было глупо, к тому же в голосе Жанны слышалось искреннее раскаяние.
— Поэтому я легко нахожу дорогу даже в темноте, — продолжила объяснения Наташе ее спутница.
— И я никогда не слышала, чтобы освещали улицу. Это ж сколько факелов надо?
— У вас что, нет электричества?
— Эле… что? Никогда о таком не слышала. Наташа почувствовала, что удивление спутницы не наигранное. А это значило, что она действительно первый раз слышит об электричестве. «Но это невозможно! Затерянная деревня без всяких удобств? Во Франции? Чушь! Но тогда как все это объяснить?» Больше задать ни одного вопроса Наташа не успела, так как Жанна уже подошла к большому, двухэтажному дому и уверенно вошла внутрь. Девочка нерешительно вошла следом. Прихожая или сени, Наташа не знала, как правильно назвать помещение куда они попали, освещалось масляной лампой, подвешенной к потолку.
Девочка нерешительно вошла следом. Прихожая или сени, Наташа не знала, как правильно назвать помещение куда они попали, освещалось масляной лампой, подвешенной к потолку. На взгляд девочки, она давала больше копоти, чем света. Но даже такой неровный свет позволил ей лучше разглядеть своего спутника. В отличие от большинства жителей деревни, которых она видела, Жанна была одето очень опрятно. Хотя наряд, надетый на ней, не одела бы ни одна из знакомых Наташи. Длинное платье до пят выглядело ужасно неудобным и тяжелым, его покрой тоже был необычен. Отметила Наташа и странную обстановку в доме, когда она шла следом за Жанной. Вся обстановка казалась привычной для этого дома и одновременно с этим от нее веяло глубокой стариной. Вся мебель как будто сошла с учебника истории. Все равно что, придя в дом-музей к какому-то знаменитому человеку и неожиданно обнаружить в нем жильцов. Они расположились в доме и совершенно свободно используют старинную мебель по ее прямому назначению, а не в качестве выставочных экспонатов. «Что же здесь происходит?» Жители приняли ее за колдуна из-за простой зажигалки и хотели отдать на суд церкви, все одеты крайне бедно, в домах нет электричества, более того, о нем вообще не имеют представления. Во Франции не может быть такого заброшенного уголка. «В современной Франции не может», — молнией мелькнула мысль, но Наташа поспешно прогнала ее прочь. Войдя в комнату вслед за Жанной, Наташа не сразу сообразила чем она отличается от остальных, потом поняла: она была гораздо лучше освещена. Кроме нескольких масляных ламп здесь горело еще и четыре факела. Потом разглядела кровать с лежащей на ней женщиной и стоящего рядом с ней на коленях мужчину. Тот обернулся на звук шагов.
— А, колдун. Моя дочь все-таки привела тебя. Она очень упряма. Вся в мать. Голос мужчины предательски задрожал, и девочка сообразила, что он с трудом сдерживает слезы. Однако догадка, мелькнувшая на входе, не давала Наташе покоя, и она решилась спросить: