Итак, начнем бойню.
Каких-либо чувств в Андрее предстоящее не пробуждало. Эти люди должны были умереть, и они умрут. Так получилось, и изменить что-либо нельзя. Уже не в его власти.
Он осторожно приоткрыл дверь. В прихожей было пусто. Рядом с дверью стоял стул Чуни. На нем лежал надкусанный «сникерс». Ловко проскользнув в прихожую, Наумов прокрался коридорчиком, стены которого были обтянуты супермодным материалом. Из коридорчика вело три двери.
Одна — в ванную, вторая — в туалет, третья — в комнату, в которой должна была сидеть секретарша. Андрей уже хотел было открыть именно эту дверь, но тут за его спиной послышался звук сливаемой в унитазе воды.
Резко развернувшись, Андрей вскинул пистолет.
Один из двух близнецов успел только открыть дверь туалета и, получив две пули, одну в живот, а другую в голову, хватая руками воздух, рухнул как подкошенный обратно на унитаз. Тот, конечно же, с грохотом разлетелся на кусочки.
Близнец еще падал в глубь туалета, а Андрей уже рванул дверь в комнату секретарши. Грохот разваливавшегося унитаза и выстрелы прозвучали одновременно. Наташка ткнулась лицом в стол, второй близнец, не успев встать со стула, повалился на пол, словно мешок с картошкой.
Андрей снова сменил обойму и двинулся к апартаментам Мамы.
Похоже, теперь осталась только она.
Мама сидела на диване и курила длинную, дамскую сигарету. Лицо у нее было усталое, словно она только что закончила большое трудное дело.
Андрей повел стволом пистолета из стороны в сторону. Больше никого в комнате не было.
— Садись, раз пришел, — сказала Мама. — Стало быть, ты все же выиграл. Поздравляю.
— Чего там, — махнул рукой Андрей, присаживаясь на диван.
Ствол пистолета смотрел на Маму.
— Интересно, как ты все-таки вычислил Никсона? — спросила Мама.
В голосе ее слышался неподдельный интерес.
— Устроил возле офиса наблюдательный пункт и увидел, как они идут на свой пост.
— Кретины, — процедила Мама.
В голосе ее слышался неподдельный интерес.
— Устроил возле офиса наблюдательный пункт и увидел, как они идут на свой пост.
— Кретины, — процедила Мама. — Я же говорила им, чтобы они сделали вид, будто уезжают. А потом прошли в ту квартиру через проходные дворы. Засек, стало быть?
— Было нетрудно это сделать. Думаю, они просто поленились.
Она задумчиво стряхнула пепел в хрустальную пепельницу.
— Да, наверное… А Чуню как ты выманил?
Андрей рассказал.
Мама улыбнулась.
— Да, это смешно. По правде сказать, он был большим дураком, этот Чуня. Но «сникерсы» любил. Мне это нравилось. Стало быть, ты пришел, чтобы меня ухлопать?
— А ты как думаешь?
Рука Мамы дрогнула. Тонкий столбик пепла обломился и упал в хрустальную пепельницу.
— И ничего уже переиграть нельзя?
Андрей покачал головой.
— Нет.
— А где же Виктор? Куда ты его дел?
— Будто не знаешь?
— Честное слово, не знаю. Бобренок не вернулся…
— Убили Бобренка. Дипломат убил. Какую-то игру он хотел с ним закрутить. Да не вышло. Сам видел, как его труп выносили мальчики Дипломата.
— И Виктора, стало быть?
— И Виктора. Да будто ты сама не знаешь? Полно, хватит дурака валять.
— Не знаю! — Мама ударила кулачком по столу. Хрустальная пепельница проехала по его полированной поверхности и, упав на пол, разбилась.
— Может, скажешь, что и сдать ты нас не хотела? — спросил Андрей.
— Хотела, — со вздохом призналась Мама. — Хотела. Да только теперь вижу, что зря. Все-таки таких, как вы, очень мало.
— Раньше думать надо было.
— Ах, если бы все можно было обдумать раньше… — Мама закинула руки за голову и потянулась всем своим длинным телом. — Ах, если бы жизнь можно было прожить по-другому.
Она осторожно взяла из лежавшей на столе пачки новую сигарету и, вставив ее в мундштук, прикурила.
— Ну ладно, говори. Я утолила свое любопытство. Теперь ты задавай вопросы. Знаю, что-то ты еще хочешь от меня узнать. Иначе порешил бы сразу. Спрашивай. Может быть, ты хочешь узнать, почему я хотела вас сдать?
— И это тоже.
Мама помолчала.
— Да, вы были крутыми, очень крутыми. Если бы мне удалось вас повязать, то никогда я этого не сделала бы. Не удалось. А стало быть, вы были опасны. В жизни так устроено, что если не ты, то тебя. А вы были независимы. А значит, ненадежны. От таких быстро избавляются. Вот я и решила. Лучше сделать это раньше, чем опоздать. И все же опоздала.
Она наклонилась и положила мундштук с горящей сигаретой на осколок пепельницы.
— Ну, пора. Проигравший должен платить.
— Погоди, — сказал Андрей. — У меня есть еще один вопрос.
— Деньги в соседней комнате. Сорок тысяч. На столе. Я учла даже вариант проигрыша.
Она встала, потянулась к лежавшей на столе пачке сигарет, но та оказалась пустой. Смяв пачку коротким, нервным движением, Мама швырнула ее на пол и шагнула к стоявшему у стены столику. На нем лежал блок дамских сигарет в фирменной упаковке.
На нем лежал блок дамских сигарет в фирменной упаковке. Быстро вскрыв блок, Мама вытащила одну пачку.
— Последняя сигарета перед смертью. Имею я право?..
— Имеешь.
Мама благодарно улыбнулась.
— Ну, тогда мы можем еще минут пять поговорить.
— О чем? — спросил Андрей.
— О чем угодно. Например, я могла бы рассказать тебе о своей жизни. Уверяю, она была интересной. Потом, мы могли бы поговорить о тех условиях, на которых ты оставишь меня жить дальше.