— Звучит слишком безобидно, — с сомнением проговорила Крюиксхэнк. Я заметил, как при этих словах переглянулись Хэнд и Сутъяди.
— Разумеется, безобидно. Так оно и есть.
Хэнд пробежал пальцами по кнопкам, и картинка исчезла.
— Капитан, предлагаю закончить обсуждение. Могу ли я понять вас так: датчики установлены, и есть гарантия, что ни у кого не получится скрытно подойти к нашему лагерю?
Сутъяди сразу нахмурился:
— Мы увидим все, что движется. Но…
— Отлично. Тогда все за работу.
Среди присутствовавших пронесся ропот. Кто?то неодобрительно фыркнул, и Сутъяди с холодным спокойствием попросил тишины. Встав с места, Хэнд пошел к себе за занавеску, и, провожая начальника взглядом, Оле Хансен скривился. Собрание продолжил Сутъяди. Нагоняя на аудиторию мороз, он назначал задания надень.
Наконец брифинг закончился. Поодиночке и попарно участники экспедиции начали расходиться. Последним шел Сутъяди. Задержавшись в дверях купола, Таня Вордени бросила взгляд в мою сторону, но к ней тут же склонился Шнайдер, что?то шепнул, и оба уплыли с общим потоком. В свою очередь на меня недовольно посмотрел Сутъяди — заметив, что я остаюсь в куполе.
Последним шел Сутъяди. Задержавшись в дверях купола, Таня Вордени бросила взгляд в мою сторону, но к ней тут же склонился Шнайдер, что?то шепнул, и оба уплыли с общим потоком. В свою очередь на меня недовольно посмотрел Сутъяди — заметив, что я остаюсь в куполе. Однако и он прошел мимо, не произнеся ни слова.
Выждав для приличия пару минут, я постучал и, отодвинув занавеску, вошел в четвертушку, которую занимал Хэнд. Тот лежал, растянувшись во всю длину кровати и изучая потолок. В мою сторону он даже не посмотрел.
— Что тебе нужно, Ковач?
Я взял стул и присел.
— Ну, для начала — поменьше балагана.
— По?моему, я не пытался никого ввести в заблуждение. Просто выдерживал общее направление.
— И не сказал правды. Рядовые — это одно, но в случае со специалистами ты сильно ошибся. Они не идиоты.
— Да, они умны. — Хэнд произнес эти слова так, словно наклеивал этикетки. И продолжил мысль:
— К тому же им платят. Что всегда хорошо действует. Упрощает ситуацию.
Я посмотрел на свою ладонь.
— Мне тоже платят. Что хорошо, но не избавит тебя от удушья — если обнаружу, что ты водишь меня за нос.
Наступила пауза. Если разговор и был неприятен Хэнду, он не выпустил наружу ни одной эмоции. Первым не выдержал я:
— Итак. Ты собирался рассказать, что на самом деле происходит с этими нано.
— Ничего не происходит. Так я ответил госпоже Вонгсават, и это чистая правда. Нано сброшены в «нулевой» конфигурации. Никакого задания у них нет.
— Кончай валять дурака, Хэнд. Если нет задания — тогда почему эти нано вывели тебя из равновесия?
Он все так же смотрел в потолок. Казалось, был поглощен созерцанием серой поверхности купола. Захотелось встать со своего места и нажать на Хэнда физически. Оставался шаг, но сделать его не позволяла психология Посланника. Хэнд продолжал размышлять. О чем? Наконец он тихо пробормотал:
— Известна ли тебе величайшая истина о войне — такой, как эта?
— Не давать «мясу» слишком много думать?
Хэнд улыбнулся:
— Нет. Иметь потенциал для инноваций.
Казалось, слова добавили энергии самому говорившему. Внезапно Хэнд рывком сел на кровати, сцепив ладони вместе, обхватил руками колени и принялся буравить меня глазами.
— Ковач, что ты думаешь о Протекторате?
— Шутишь?
Он помотал головой:
— Не шучу и не ловлю на слове. Что такое Протекторат лично для тебя?
— «Строящих козни за оба яйца держит костлявая длань мертвеца».
— Весьма поэтично, но я не спрашивал, как это называла Квел. Я спросил, что думаешь лично ты?
Я пожал плечами:
— Думаю, она права.
Хэнд кивнул без лишних эмоций.
— Хорошо. Она была права. Человечество шагнуло к звездам. Мы действуем в измерениях, ощутить которые физически не имеем возможности. Создаем одно новое общество за другим в мирах, находящихся настолько далеко друг от друга, что самые быстрые из космических кораблей должны лететь тысячу лет, пересекая сферу нашей экспансии от края до края. А знаешь, как мы добились этого?
— Такое чувство, что я слушаю политическую речь.
— Это сделали корпорации. Не правительства. Не политики. Это не фокус гребаного Протектората — фальшивки, созданной на наши деньги. Видение этого будущего обеспечено корпоративным планированием. Оно создавалось на средства корпораций и усилиями служащих им людей.
— Браво! Аплодируем корпоративному духу! — я несколько раз хлопнул в ладоши. Хэнд не обратил на этот демонстративный жест никакого внимания.
— А что произошло, когда мы сделали то, что сделали? Появились Объединенные Нации, и нас заставили замолчать.
ОН отобрали у нас власть, данную во времена великого переселения. Ввели новые налоги и переписали законы по?новому. Они просто нас кастрировали.
— Хэнд, я сейчас заплачу.
— Это совершенно не смешно, Ковач. Ты хотя бы способен вообразить, до какого уровня могло дойти технологическое могущество человеческой расы — не будь на нас намордник? Знаешь, как быстро мы развивались на пике миграции?
— Читал про это.
— Космоплавание, криогеника, бионика, машинное мышление. — Он считал, отгибая пальцы по очереди. — То были десять лет, достойные целого столетия. Глобальная инъекция допинга, введенная всему научному сообществу. И все закончилось, едва Протекторат подписал свои протоколы. Если бы этого не случилось, мы уже имели бы средства для сверхсветового космического полета. Гарантированно.