— Неплохая картинка. И что?
— Я доставлял грузы группе археологов, работавших на побережье Дэнгрека к северо?востоку от Заубервилля. В основном все они были скрэчерами, но…
— Скрэчерами?
Шнайдер озадаченно моргнул:
— Да. А что такого?
— Это не моя родная планета, — мирно заметил я. — Случилось так, что я здесь воюю, и только. Кто такие скрэчеры?
— А?а. Знаешь ли, это просто щенки, — он сделал пренебрежительный жест, помахав руками. — Только что окончившие академию, в первый раз на раскопках. Скрэчеры.
— Скрэчеры. Понятно. А кто был не скрэчер?
Он снова мигнул:
— В смысле?
— Кто из группы не был скрэчером? Ты сказал: «В основном все они были скрэчерами, но…» Кто не был?
Похоже, Шнайдер обиделся. Ему не нравилось, что я прерываю его рассказ:
— Была пара?другая опытных рук. Скрэчеры всегда находят то, что хотят найти, на любых раскопках, но иногда встречаешь и ветеранов, так и не набравшихся ума?разума.
— Или вошедших в дело слишком поздно, чтобы урвать свой кусок.
— Да?а… иногда.
По неизвестной мне причине ему не понравилась и эта шутка.
— Штука в том, что мы… точнее, они кое?что нашли, — сказал Шнайдер.
— Нашли что?
— Марсианский корабль. Нетронутый.
— Херня.
Шнайдер примял сигарету:
— Мы его нашли.
Я снова вздохнул.
Я снова вздохнул.
— Ты хочешь, чтобы я поверил в следующее: вы нашли целый космический корабль, точнее, звездолет, и новость об этом событии так и не разошлась? Никто не проболтался? Никто не заметил его на месте раскопа? Что с ним такое сделалось? Накрылся волшебным покрывалом?
Шнайдер облизал губы и оскалился. Странно, но им опять овладело самодовольство.
— А я не говорил, будто мы его откопали. Ковач, я сказал: «Мы его нашли». Да он размером с гребаный астероид! И он находится на краю системы Санкции IV, дрейфующий на орбите. А то, что мы откопали, оказалось воротами. Шлюзом, который ведет на корабль. Вроде части их системы швартовки.
Вниз по моей спине пробежал холодок:
— Шлюз? Ты хочешь сказать, ворота в гиперпространство? Ты уверен, что они правильно поняли техническое описание?
— Ковач, шлюз или ворота, какая разница? Мы это открыли, — Шнайдер посмотрел на меня, как на ребенка. — Прямо сквозь ворота мы видели ту, другую сторону. Знаешь, выглядело как дешевый спецэффект. Звездный пейзаж. Его быстро идентифицировали как вид из нашей системы. Все, что нам оставалось сделать, это войти.
— Войти в корабль? — против собственной воли я был совершенно захвачен. В корпусе Посланников тебя учат, как лгать. Лгать детектору лжи, лгать в состоянии запредельного стресса, лгать при любых требующих этого обстоятельствах и под самыми страшными обвинениями. Посланники умеют лгать лучше, чем любой житель Протектората, естественного или искусственного происхождения, но при взгляде на Шнайдера я понимал: он явно не лжет. Что бы с ним ни произошло, он в это верил абсолютно.
— Нет, — ответил Шнайдер и покачал головой. — Не в сам корабль, нет. Шлюз был наведен на точку, находившуюся примерно в двух километрах от места его расположения. Корабль обращался вокруг этой точки с периодом в четыре с половиной часа, достаточно близко. Здесь требовался скафандр.
— Или челнок, — я ткнул пальцем в его татуировку. — На чем ты летал?
Он состроил гримасу:
— Этот кусок дерьма? Суборбитальный «Моваи». Размером с дом, сволочь! Он не мог бы пройти сквозь такие ворота.
— Что? — я закашлялся, и тут же, сквозь кашель, меня начал душить смех. — Как это так, «не мог бы пройти»?
— Да?да. Тебе смешно, — печально произнес Шнайдер. — Если бы не долбаная логистика, мне не пришлось бы участвовать в этой сраной войне. Мне следовало напялить заказное тело еще в Латимер?Сити. Свежемороженые клоны, память из банки и гребаное бессмертие. Имел бы все сразу, по полной программе.
— И что, ни у кого не нашлось скафандра?
— Да на кой хрен? — Шнайдер развел руками. — Суборбитальный полет. Никто и не собирался выходить за борт. На самом деле — никому и никогда не разрешалось ничего подобного. Исключительно порты Лэндфолла. И все, что возьмете на борт, должно пройти карантин. К тому же это просто не могло никому прийти в голову. Помнишь пункт об экспроприации?
— Да?а. «Все находки, имеющие жизненное значение с позиции Протектората…» Вы что, не рассчитывали на приемлемую компенсацию? Или не считали приемлемой возможную сумму?
— Расслабься, Ковач. Какая еще приемлемая компенсация за такую находку?
Я пожал плечами:
— Это зависит от многих вещей… В мире бизнеса цену определяет заказчик. Это смотря с кем будешь говорить. А цена… Иногда пуля.
Шнайдер нервно дернулся:
— Вы считаете, невозможно продать открытие крупному бизнесу?
— Я думаю, что такая сделка не принесет вам ничего существенного. А выживете или нет — это лотерея.
А выживете или нет — это лотерея. Зависит от человека, на которого получите выход.
— С кем повели бы контакты вы?
Взяв сигарету, я нарочно замялся, и его вопрос повис в воздухе:
— Здесь не место для такой дискуссии, Шнайдер. Мое положение консультанта не сочетается с вероятными дивидендами. С другой стороны, в качестве партнера… — я небрежно улыбнулся, продолжив без паузы:
— В этом случае я готов к развитию сюжета. Что случилось дальше?