— Доброе утро, госпожа Вордени, джентльмены. Надеюсь, проведенная в городе ночь стоила риска.
Не глядя на собеседников, я подцепил на вилку очередной кусок. Вордени успела спрятать глаза за солнцезащитными очками, а Шнайдер сосредоточенно размешивал кофе, изучая осадок. Так что беседа не клеилась. Я ответил просто из вежливости:
— Были приятные моменты. Присаживайтесь.
Хэнд взял один из стульев и сел. Вблизи он выглядел не так шикарно, и под глазами я заметил следы вчерашнего напряжения.
— Спасибо. Я уже перекусил. Госпожа Вордени, готовы первые составляющие из вашего списка оборудования. Я отдал распоряжение доставить их вам.
Археолог кивнула и подставила лицо солнцу. Стало ясно, что ее ответ этим исчерпывается, и Хэнд перевел взгляд на меня, недоуменно подняв бровь. Я едва заметно покрутил головой. Не спрашивай.
— Отлично. Лейтенант, мы почти готовы к подбору людей. Если вы…
— Прекрасно.
Атмосфера вокруг стола явно сгущалась. Запив пищу глотком чая, я встал с места:
— Пошли.
На призыв никто не откликнулся. Шнайдер вообще не поднимал головы, а зеркальные очки Вордени сопровождали мое перемещение по террасе словно сенсор автоматической пушки.
Вниз мы спустились на лифте, слишком разговорчивом: на каждом уровне устройство управления лифта озвучивало номер этажа и название проектов «Мандрагоры», на нем выполнявшихся. По дороге никто из нас не проронил ни слова. Через каких?то тридцать секунд двери лифта вновь отворились. Мы оказались в коридоре с низким потолком и стенами из грубо наплавленного стекла. На стенах яркими голубыми полосами выделялись вставки из иллюминия, а выход наружу был обозначен в дальнем конце коридора ярким пятном солнечного света. У самых дверей лифта нас ждал небрежно припаркованный транспортер желтого цвета без всяких опознавательных знаков.
— Площадка Тайсавади, рынок «Мертвые души», — произнес Хэнд, наклоняясь к отсеку водителя.
Заурчал мотор. Забравшись в кабину, мы плюхнулись на сиденья, и транспортер стал разворачиваться на месте, точно паук на паутине. Сквозь неполяризованное стекло перегородки я наблюдал бритый затылок водителя и чуть выше видел постепенно увеличивавшееся пятно, обозначавшее солнце. Внезапно кабину накрыло настоящим взрывом яркого света, и транспортер принялся выписывать крутую спираль, карабкаясь в пронзительно синее и совершенно пустое небо Лэндфолла. Переход от спокойной атмосферы корпоративного здания показался особенно резким.
Хэнд коснулся пульта на двери. Стекла мгновенно поляризовались, отфильтровав яркий свет.
— Прошлой ночью за вами следили, — Хэнд сказал это просто как факт.
Я обернулся к нему и спросил:
— Для чего? Разве мы играем на разных сторонах?
— Наблюдение вели не мы. Нет, разумеется, мы шли за вами следом. И лишь поэтому заметили слежку. Но дело не в нас. Те, другие, работали гораздо примитивнее. Вы с Вордени вернулись домой отдельно от Шнайдера. Кстати, он не слишком умен. Но следили за всеми. Один поначалу вел Шнайдера, но потом откололся, и предположительно в момент, когда понял, что Вордени за ним не выйдет. Остальные следили за вами до самой Файнд?аллеи, держась подальше от моста.
— Сколько их было?
— Трое. Два человека и еще один — боевой киборг, судя по характерной походке.
— Их взяли?
— Нет.
— Их взяли?
— Нет.
Хэнд посмотрел в окно, загородившись от света ладонью:
— Дело в том, что дежурный автомат имел задачу «защищать и не пущать». К моменту идентификации эти трое находились у начала канала Латимер, а когда туда прибыли наши люди, их след простыл. Поиск не принес ничего… — Хэнд развел руками. Теперь стало понятно, откуда мешки под глазами. Ночь он провел на ногах, оберегая свои инвестиции.
— Чему вы так радуетесь?
— Извините. Это я о своем. Говорите, «защищать и не пущать»? Хе…
— Ха?ха, — он остановил взгляд на мне, ожидая, когда улыбка сползет с лица окончательно. — Так вы ничего не хотите сказать?
Внезапно в моей памяти всплыл эпизод с комендантом лагеря и слова, сказанные о Вордени: «популярная женщина». Речь шла о попытке освободить археолога из лагеря.
— Вы уверены?
— Хэнд, не валяйте дурака. Если бы я знал, что за мной следят… Думаете, они чем?то лучше Дэна и его команды?
— Но кто они такие?
— Кажется, я только что объяснил, что не знаю. Уличные отбросы, кто еще.
Хэнд посмотрел укоризненно:
— Отбросы, которые случайно засмотрелись на форму «Клина»?
— Ладно, это могли быть отморозки из местных. Вы слышали про уличные банды?
— Ковач, я умоляю… Если вам как профессионалу не удалось их заметить — какова вероятность, что за этим стоят случайные люди?
Я вздохнул:
— Небольшая.
— Именно так. Кто еще собирается отхватить свою долю от пирога?
— He знаю! — отрезал я. Остаток полета мы провели молча.
Наконец машина заложила вираж, и я взглянул в окно. Мы шли по нисходящей спирали, заходя на посадку в направлении к тому, что выглядело куском грязного льда с разбросанными по его поверхности бутылками и канистрами. Прищурившись, я откалибровал масштаб зрения, оценивая размеры предметов.
— Что это, настоящие… — Хэнд кивнул.
— Некоторые — да. Те, что побольше. Остальные — конфискат, наследство времен, когда рынок артефактов утратил свою привлекательность. У тех, кто не мог оплатить посадочную площадку, забирали имущество и ставили на эту стоянку. Ждали, что им заплатят. Само собой, при теперешнем состоянии этого рынка никто не пытался выкупить свое барахло, и сейчас его уничтожают плазменными резаками.