— Спасибо, Таня, — Шнайдер опрокинул еще стаканчик, и, увидев его лицо снова, я поразился исказившей его гримасе. — Ты права, нельзя быть таким эгоистичным. Лучше бы я связался с Кемпом, и надолго. Что здесь такого, в конце концов?
— Ян, это ребячество.
— Нет, правда… Сейчас мне, кажется, все ясно. Такеши, пойдем и скажем Хэнду, что передумали. Поедем воевать, это сейчас важнее, — он наставил палец на Вордени. — И ты еще… Можешь отправляться обратно в лагерь, откуда тебя вытащили потому, что захотели избавить от страданий…
— Потому, что нуждались в моей помощи. Ян, кончай свой балаган.
Шнайдер отвел руку для удара, и я не успел ничего подумать, как в дело вступила ускоренная нейрохимией реакция. Прижав его руку к столу, я сделал это слишком резко, нечаянно толкнув Таню плечом. И в ту же секунду услышал ее возглас, совпавший с ударом об пол. Стакан Тани перевернулся и покатился по столу. Вполголбса я сказал, обращаясь к Шнайдеру:
— Хватит.
Рука Яна Шнайдера оказалась крепко притиснутой к поверхности стола. Другой рукой я захватил кисть и выкрутил, оттянув практически до своего уха. На Шнайдера я смотрел в упор и видел, как глаза его наполнились слезами. Пришлось слегка ослабить хватку.
— Думаю, ты не станешь со мной драться.
— Н?нет… — проговорил он. Прочистив горло, Шнайдер закончил:
— Да уж, конечно, не стану.
Почувствовав, что он окончательно обмяк, я отпустил руку. Повернувшись, заметил, как Вордени поднимается с пола и ставит стул на место. Позади стояли несколько посетителей, снявшихся с табуретов, чтобы понаблюдать за дракой. Встретив мой взгляд, они вернулись к своим стаканам. Последним сел на место искалеченный морпех у дальнего угла стойки бара. Никто не желал вступать в конфликт с «Клином». Я скорее почувствовал, чем услышал, как бармен позади меня вытирал разлитый по столу ром.
Обернувшись к стойке, я облокотился на еще не просохшую поверхность:
— Кажется, нам всем пора успокоиться.
— Хорошо бы, — археолог наконец поставила свой табурет в вертикальное положение:
— Ты первый, кто послал меня в нокдаун. Ты и твой партнер по рестлингу.
Шнайдер уже взял бутылку и наливал себе очередной стакан. Выпив, он ткнул пустой посудиной в сторону Вордени:
— Таня, хочешь знать, что со мной случилось? Ты…
— Кажется, ты сам хочешь это сказать.
— Ты и вправду этого хочешь? Мне случилось увидеть девочку лет шести. Она умирала от удара шрапнели. Чертовы раны от чертовой шрапнели. От моей шрапнели… Она попала под взрыв гранаты. Потому что пряталась в бункере с орудием автоматического огня. Я сам бросил внутрь эту гранату, — он заморгал и налил в стакан еще рома. — Блин, видеть не могу ничего такого. Моя война закончена, что бы ни случилось. К вашему гребаному сведению. Здесь мое слабое место, — несколько секунд он попеременно смотрел то на меня, то на Таню, словно с трудом вспоминая, кто из нас кто. Потом слез с табурета и направился к двери, почти не качаясь. Его стакан остался стоять на стойке.
Его стакан остался стоять на стойке.
— О?хо… Твою мать… — Вордени произнесла эти слова в повисшей над барной стойкой тишине. В пустой стакан она смотрела так, словно на дне находился спасательный люк. — Да?а…
Я не хотел, чтобы она продолжала пить:
— Считаешь, нужно пойти за ним?
— Нет, не думаю, — поставив стакан, Таня потянулась за сигаретами. Появилась та же пачка «Лэндфолл?лайт», что я видел в виртуале, и она машинально закурила. — Не хотела его…
— Конечно, ты не хотела его оскорбить. Он сам виноват, хотя бы потому, что перебрал. Не стоит беспокоиться. Он давно носит при себе эти воспоминания, а ты подействовала как катализатор. Вероятно, так было нужно.
Затянувшись, она взглянула в мою сторону сквозь дым, как бы ненароком:
— Атебя не гложет? Сколько проходит времени, когда это начинает действовать?
— Время не имеет значения. Спасибо корпусу Посланников, они разбирались в таких вещах. Была специальная техника — «нейродинамическое регулирование», в просторечии — «кондиционирование».
На сей раз Таня развернулась на стуле, обратившись ко мне лицом:
— А ты ни разу не пожалел? И не считал себя ущербным?
Перегнувшись через стол, я дотянулся до бутылки и наполнил стаканы до краев:
— В молодости — не имело значения. Думаю, это и в самом деле здорово. Мечта, до края налитая тестостероном. Знаешь, до корпуса Посланников я служил в обычных частях, и там хватало других заморочек, вроде «привитых» тебе программных модулей. Теперь разрешают менять версии собственного тела. И тело становится доспехом твоей бессмертной души. Со временем я состарюсь и буду рассуждать по?иному. Но кондиционирование останется во мне навсегда.
— Ты не способен его преодолеть? Не можешь отказаться от кондиционирования?
Я пожал плечами:
— Как правило, этого не хочется. Такова природа качественного нейродинамического регулирования. А этот продукт — действительно качественный, позволяющий человеку действовать куда эффективнее. Противодействие кондиционированию дается с трудом, замедляя реакцию. Откуда у тебя такие сигареты?
— Эти? — Вордени отрешенно посмотрела на пачку «Латимер?лайт». — Э?э… кажется, их дал мне Ян. Да, это он.