— Ты запущен на компьютере из комплекта для обнаружения и поиска после катастрофы. Комплект полевой и способен работать на полном автономе. Долго, дней сто. В виртуальном времени это сотни лет твоего полного одиночества. Причем время покажется чертовски реальным: будешь сидеть и смотреть, как «растет» пшеница. Если она вообще растет. Ты не будешь испытывать ни голода, ни жажды. Но ставлю что угодно: сойдешь с ума, не пройдет и столетия, — я сел в кресло поглубже. Пусть почувствует перспективу. — Есть другой вариант: ответить на вопросы. Предложение все еще в силе. Что решаем?
Молчание. В этот раз совсем иного рода. Я дал ему минуту, потом пожал плечами и встал:
— Шанс был.
Я был почти у двери, когда он сломался.
— Ладно! — словно порвалась струна. — Ладно, все получишь. Он твой, — я замер, потом взялся за дверную ручку. Голос взорвался:
— Я же сказал, он твой! Хэнд. Матиас Хэнд. Этот человек… это он послал нас, гребаный идиот… Я все скажу.
Хэнд. Это же имя Дэн выкрикнул вначале. Можно не сомневаться: он в самом деле заговорил. Я медленно вернулся к столу:
— Хэнд?
Он торопливо закивал.
— Матиас Хэнд?
Дэн посмотрел на меня, и лицо его как?то странно дернулось:
— Ты сдержишь слово?
— Как и обещал. Отправлю твой стек в «Мандрагору» прямо сейчас. Хэнд, говоришь. Увидим, каков этот Хэнд.
— Матиас Хэнд, департамент по развитию.
— Он работал именно с тобой?
— Не совсем так. Все тактические группы обязаны докладывать шефу службы безопасности. Но обстановка военная, и у него в подчинении оказалось семьдесят пять тактических единиц. Нас переподчинили Хэнду из Развития.
— Зачем?
— Откуда мне знать?
— Подумай. Инициатива шла от Хэнда? Или политика фирмы?
Он замялся:
— Говорили, от Хэнда.
— Он давно в «Мандрагоре»?
— Я не знаю, — он взглянул на меня и заметил реакцию. — Ни хрена не знаю. Хэнд работал до меня.
— Репутация?
— Крутой. Лучше не связываться.
— Да, ни с Хэндом, ни с другими начальниками — выше уровня отдела. Все они крутые, засранцы. Скажи еще что?нибудь, что я не знаю.
— Еще вот что. Два года назад какой?то менеджер проекта из отделения разработчиков подвел Хэнда под разборку на высшем уровне — за нарушение корпоративной этики.
— Чего?чего, «корпоративной»?
— Тебе смешно. В «Мандрагоре» за такое стирают, на хрен, в порошок. Если докажут.
— Этого не случилось.
В «Мандрагоре» за такое стирают, на хрен, в порошок. Если докажут.
— Этого не случилось. Дэн помотал головой.
— Хэнд убедил совет по политике, и никто не знает как. А две недели спустя того менеджера нашли на заднем сиденье такси, мертвого. Говорили, его словно взорвало изнутри. По слухам, Хэнд был связан с братством «Карефоур» на Латимере. Вся эта хрень насчет вуду…
— Хрень насчет вуду, — как эхо повторил я, внутренне не столь безучастный, как могло показаться.
Как бы то ни было, религия — это религия. Как ни крути. Слова принадлежали Квел, а предубеждения относительно загробной жизни ясно говорили о неспособности нормально прожить эту. Кстати, с братством «Карефоур» я связывал самые отвратительные безобразия, с которыми когда?либо приходилось сталкиваться. Здесь я должен упомянуть среди прочих якудза с Харлана, религиозную полицию на Шарье и, наконец, сам корпус Посланников.
Если Матиас Хэнд связан с «Карефоур», его роль в «Мандрагоре» значительно серьезнее, чем обеспечение безопасности развития.
— Итак, что можешь добавить к портрету, кроме хрени насчет вуду?
Дэн пожал плечами:
— Он умен. Незадолго до войны Развитие влезло во множество правительственных контрактов. Эти работы почти не занимали высшее руководство. Говорят, Хэнд сказал политическому совету, что через год добьется места в Картеле. И никто не засмеялся.
— Да?а… Достаточно опасная карьера, имея в виду перспективу украсить салон такси своими кишками. Думаю, нам следу…
Падение.
Выход из системного формата немногим приятнее, чем вход в него. Ощущение такое, словно в полу открывается люк, и ты проваливаешься в дыру, проделанную сквозь самое ядро планеты. Со всех сторон бьет током, разъедая черное пространство вокруг тебя миллионами крошечных молний, постепенно лишая тело всяких ощущений. Внезапно это прошло, растворилось и высыпалось в никуда, и я снова оказался в знакомой реальности, с опущенной вниз головой и тоненькой струйкой слюны, висевшей в углу рта.
— Ковач, ты в порядке? — Шнайдер.
Я моргнул. Атмосфера комнаты показалась неприятно темной, вероятно — последствие электризации. Будто я долго смотрел на солнце.
— Ковач? — голос принадлежал Тане Вордени. Вытерев рот, я глянул вокруг. Рядом тихо жужжал компьютер системы обнаружения и поиска. Зеленый экран остановился на значении «сорок девять». Вордени и Шнайдер стояли рядом, глядя на меня с почти комичной озабоченностью. Убогая обстановка комнаты напоминала сцену плохо поставленного фарса. Поймав себя на глупой ухмылке, я встал и дотянулся до прибора. Затем снял с него блестящий цилиндр стека.
— Ладно, — Вордени слегка подалась назад. — Хватит сидеть и скалиться. Что у тебя есть?
— Достаточно, — ответил я. — Думаю, мы готовы к сделке.
Часть вторая
КОММЕРЧЕСКИЙ АНАЛИЗ
При любой повестке, политической или иной, есть цена, которую потребуется заранее оговорить. Всегда интересуйтесь, что за цена и кто заплатит. Если этого не сделать, люди, определившие повестку дня, почувствуют вашу нерешительность так, как пантера чует кровь. Дальнейшее вы знаете: придется терять деньги. И у вас не будет того, за что вы платите.